Ноль часов по московскому времени. Новелла I

Достаю из кармана блокнот, но женщины меня останавливают.

— Не надо записывать, вот в этой самой, на фотографии.

— Фотографии и свидетельство я на время заберу, вам, как положено, пишу расписку.

Но сразу меняю решение: говорю эксперту, чтобы сгонял в местное отделение, отксерил свидетельство и в нескольких экземплярах схему.

— А мы такой суетой не засветимся?

— Если наблюдают, уже засветились. К тому же, скоро с собакой пожалуют.

Помощник как раз явился со словами, что через десять минут выезжают и что начальство велело мне побыстрей возвращаться с докладом.

— Какой у вас план, капитан?

Ох, дождался, чего меньше всего хотел.

— Время только двенадцать, у нас впереди сутки и еще пять часов. Разумеется, мы к концу дня выработаем вполне определенный план, но, поймите правильно, я сейчас не могу озвучивать даже свое предварительное мнение. А вам, девушка, — от моего взгляда та почему-то съежилась, — надо в любом случае готовиться к посещению кладбища. Ну-у, не беспокойтесь, вы для преступников не цель, вас они пальцем не тронут.

— Вы полагаете, получив деньги, они сразу там же отдадут мальчика? — голос бедной матери дрогнул опять.

— Вероятнее всего отведут к нему няню. Кладбище очень большое, у меня там мама похоронена. Полно деревьев, дальше двадцати метров уже ничего не просматривается, и время они назначили на закате. Кто-то из шайки может сидеть с ребенком недалеко от того места, где ее встретят с деньгами.

Девушке, показалось, страху только прибавилось.

— Уверяю, делать что-либо против вас или мальчика они не станут. И не от гуманности. Преступники всегда допускают, что могут попасться, — зачем им еще одна статья, к тому же — особо тяжкая.

— Да! — с ноткою радости поддержала женщина — эта нехитрая истина явно ее взбодрила.

Сигнал машины или мне показалось?..

Не показалось, хозяйка двинулась к входу, проговорив уверенно:

— Это муж.

Помощник мой покачивается с носков на пятки от вынужденного безделья.

— Леш, всё обснимали? И двор перед домом?

— Всё, товарищ капитан.

Вообще-то мы по именам и на «ты», однако на людях он соблюдает субординацию.

— Я сейчас переговорю с этим мужем и отправлюсь в управление, а ты дождешься наших с собакой, если вдруг она поведет к кавказскому дому напротив, сразу не соваться, взять наряд местной милиции.

И спрашиваю няньку:

— Кроме тех двух мужчин, в переулке никого не было?.. А машину стоявшую где-нибудь не заметили?

— Машину? — Решительность вдруг объявилась в голосе: — Не было машины, я бы заметила.

Она прослеживает мой взгляд, брошенный к вешалке на край с детской одеждой.

— Как поглядаю, так дрожь берет — как он?

…«поглядаю» от этого украинизма пошла у меня толчком «Дивлюсь я на нибо, тай думку га-да-ю», и на весь день прицепилась.

Поворачиваюсь к раздвижным дверям, вместе с хозяйкой появился мужчина, идет ко мне и протягивает руку.

Я представляюсь.

— Знаю-знаю, разговаривал уже с вашим начальством…

И, ничего себе, называет фамилию курирующего нас зама министра.

Сам представляется — фамилия, имя-отчество ничего мне не говорят.

Он продолжает, обращаясь ко мне просто по имени:

— Дмитрий, сейчас главное — спасти мальчика. Я уже сказал руководству, что считаю захват преступников в такой ситуации неприемлемым.

Ничего себе — «он сказал»! Нашему заму? Этой наглой свинье в ермолке, который даже на подчиненных ему генералов смотрит как на уличных бобиков? Кто ж этот мужик такой?

Кивает в сторону своей бывшей гражданской жены, у которой, теперь замечаю, светлая замшевая сумочка на лямке висит на плече:

— Деньги готовы для передачи.

Его сильная рука берет меня за локоть и направляет вглубь холла, дальше от остальных.

— Дима, — слышу его тихий голос, — ведь вы будете ответственным за операцию?

— Ну… думаю, да.

— У меня большие возможности, мой дорогой, в случае чего могу перевести вас в ФСБ или в охрану президента на очень хорошую должность. Вы меня понимаете?

— Честно говоря, не совсем.

— Верните мальчика, даже если придется нарушить какой-то приказ начальства.

Я сам почувствовал, что резко напрягся, и мой странный знакомый сразу отреагировал.

— Не отвечайте сейчас. Просто имейте в виду.

Мы развернулись, идти назад, пересеклись взглядами, и я увидел в его темно-серых глазах… почувствовал, а не увидел, силу, не знающую преград, но не злую, не страшную, а просто силу.

Мы с экспертом возвращаемся на Петровку, я гоню из головы ту самую песню «Дивлюсь я на нибо…», а она снова возвращается. Завтра на Востриковском должна состоятся передача денег, и как при этом провести задержание преступников, просто себе не представляю.

Кладбище огромное в глубину. Ясно, что первую точку наблюдения они поставят где-то у главной аллеи до первого поворота налево, указанного на схеме, и это не будет бугай с золотой на груди цепью, а кто угодно, наводящий порядок на одной из могил, откуда есть хороший обзор за «хвостом», который могут пустить за нянькой.

Мы сразу на этом первом контроле засыпемся.

После первого поворота есть еще три, и от третьего стрелка с пунктиром в смысле — «иди и иди».