Номад (СИ)

Все было именно так. За почти триста лет варнийской интервенции, джати посетили огромное количество разумных миров, но ни один кочевник не смог изменить ход истории. Владыка Лем продолжала посылать гонцов, но уже без особой веры, просто потому что так делали ее мать и бабушка.

— Сделаю все, что в моих силах, Владыка, — ответил Чарктон.

— Мне больше по душе, когда ты называешь меня «напарница», - игриво улыбнулась Лем.

— Так, все понятно, — Чарктон поставил свой стакан на стол. — Решила на мне потренироваться?

Лукавая улыбка тотчас же сошла с лица девушки.

— Что, все так плохо? — Лем занервничала и по привычке начала ковырять в зубах ножом. — Я вообще привлекательна по местным меркам?

— Да, когда не делаешь так, — Чарктон осторожно вынул из ее рук нож. — Будь мягче. Не напирай. Местные мужчины любят завоевывать.

Лем с сомнением покосилась на Яна, мечтательно пережевывающего бургер. Он не выглядел субтильным, но и на воина уж точно не походил. На родной планете джати, такие существа, как он, обычно становились кормом высших каст, вроде варнов. Но в этом мире — об этом ей рассказал Чарктон — разум был важнее, чем сила. А значит и побеждать тоже надо было силой своего разума.

— Расскажи мне о нем, — попросила Лем.

Чарктон на пару минут задумался.

— В нем нет ничего примечательно. Вот вообще. Каждое вечер он покупает две сосиски, чтобы скормить их собаке, живущей в его дворе. С двух дня до девяти вечера пытается работать, но часто выходит на балкон покурить, а то и вовсе заваливается спать, уронив голову на клавиатуру — я купил бинокль и могу наблюдать за его окнами, — пояснил Чарктон. — Но дело не в этом.

— А в чем? — спросила Лем.

— Если верить теории о том, что все наши воплощения связаны, этот парень не так прост, как кажется. У него выдающиеся инкарнации, — Чарктон бросил на Монастырского взгляд, полный надежды.

Лем подалась вперед, ожидая продолжения рассказа.

— Великий сыщик в одном из миров оранжевого коридора, пират с Пояса Минотавра, помнишь тот самый, который доставил брату Джуббы кучу хлопот?

— Да ты что?! — удивилась Лем. — Его инкарнацией был сам пират Хаас-Мун?!

— Да, представь себе, — улыбнулся Чарктон. — Пилотировать звездный крейсер — это тебе не книжонки писать.

Но Лем уже смотрела на Монастырского другими глазами. Она верила в то, что душа, даже расщепленная на бесконечное количество частиц, остается целостной. В ней закодирована определенная миссия, которую должны реализовать все воплощения. Зачем? Вероятно, в этом и кроется ответ на извечный вопрос, в чем же состоит смысл жизни.

Ян Монастырский никогда не узнает о преступлениях, которые он раскрывал или о том, как сражался с Космической лигой на астероидном поясе. Но его бунтарская природа, его стремление к свободе всегда будут частью его личности, где бы и кем бы он ни был.

В этот момент «великий сыщик и пират» по неосторожности смахнул со стола пепельницу, и она со звоном разбилась об пол.

— Простите пожалуйста, — с виноватой улыбкой сказал Ян официантке. — Сколько я должен вам за ущерб?

Та назвала цену и Монастырский побледнел.

— Пятьсот рублей?! Это ж целых три бургера!

Писатель выглядел жалко. В последнее время ему и так приходилось сильно экономить, а тут еще и эта чертова пепельница!

— Конечно, я заплачу, — Ян достал из кармана бумажник. — Ничего не случится, если я немного похудею.

— Может, поможем парню? — шепнула Лем.

— Нет, мы не должны вмешиваться, — в тон ей отозвался Чарктон. — Еще не время.

Заплатив за разбитую пепельницу, Ян Монастырский вышел из «МакСомнальдса» и грустно побрел через парк в сторону дома.

— Ничего, приятель, скоро у тебя начнется совсем иная жизнь, — сказал Чарктон, провожая взглядом сгорбленную фигурку писателя.

* * *

Попрощавшись с Чарктоном, Лем поспешила домой. Нужно было вернуть тело на место. Каждый раз, попадая в новое тело, воительница молилась, чтобы не возникло проблем. Чтобы ее сознание вернулось в тело Владыки джати, а взятая на время личность благополучно забыла о потерянных часах своей жизни. Это было опасно для психики обоих личностей, но игра стоила свеч.

Лем знала, что иногда, очень редко, происходит сбой. Ингибированная личность оказывается сильнее, и стремится вернуться в свое тело. Владыка слышала немало историй с печальным финалом, но никогда не думала, что подобное случится и с ней.

Но то что произошло, было еще хуже.

«Кто здесь? Что со мной!?» — встревоженный голос Анжелики раздался в голове Лем.

— Тише, тише, успокойся. Твое тело в полном порядке. Я взяла его на время и скоро верну, — Лем старалась, чтобы ее голос звучал спокойно, как ее и учили.

«Кто ты?! Кто ты?! КТО ТЫ?»

Эта Анжелика была сильной, очень сильной. Ее сознание уложило Лем на метафизические лопатки и теперь делало болевой на локоть. А если проще — Анжелика почти выталкивала сознание Лем из своей головы. Но Владыка уже зарубила на носу, что в этом мире правит разум и сухие доводы: