Номер 10

В доме не было продуктов, которые Джек мог бы заставить себя съесть. За чайной коробкой в углу посудной полки были свалены неоплаченные счета. Весь дом следовало прибрать, проветрить и сменить предметы первой необходимости; даже в кормушке Питера не осталось семян, а пустой пакетик «Трилл» лежал в серванте рядом с банками заплесневелого джема и прокисших солений. Джек надеялся вернуться в тот вечер в Лондон и нормально провести второй выходной — он планировал посетить галерею Тэйт[18], своими глазами посмотреть на то, о чем все говорят, — но теперь понял, что придется остаться еще на одну ночь и решить проблемы матери. Он расчистил место на кухонном столе и принялся составлять список:

Позвонить слесарю.

Вычистить клетку.

АСДА[19] — продукты.

Найти уборщицу/пылесос.

Почта — забрать пенсию.

Банк — договориться о задолженности.

Найти Ивонну?

Потом вынул чековую книжку и выписал чек в уплату долгов.

— Ненавижу сидеть без денег, — сказала Норма. — Ну зачем Трев умер?

— Не надо было в потемках по церковной крыше лазить, — ответил Джек.

О смерти отчима Джек узнал с тайным облегчением. Одним преступником в семье меньше. Кроме того, судимости Тревора были для него постоянным источником неприятностей. Несколько раз на протяжении своей карьеры он подозревал, что живой Тревор мешает продвижению по службе.

Норма погрузилась в воспоминания о похоронах Тревора:

— Ни разу не видала, чтобы в церкви столько народу собралось, а на кладбище прямо сотни пришли. Людей прижимали к надгробиям, помнишь, Джек? А викарий о Треве так хорошо говорил.

Джеку запомнилось, как он сидел в церкви буквально в метре от роскошного гроба и гадал, как стажер-викарий справится с печально известной уголовной славой Тревора и странными обстоятельствами его гибели. Но этот осел в ошейнике провозгласил Тревора «ярким характером», восславил его паханскую деятельность и назвал Тревора «первопроходцем, который взялся за утилизацию мусора задолго до того, как это стало нормой».

Норма продолжала:

— Теперь вот жалею, что Трева не кремировали. Не нравится мне, что он там в земле, один совсем.

— Ты мне так и не сказала, мам, сколько Трев тебе оставил, — сменил тему Джек.

Норма принялась рыться в карманах пальто и курток, которые грудой висели на единственном крючке за кухонной дверью. Джек знал, что она ищет сигареты. Казалось, все его детство прошло в чаду сигаретного дыма.

Наконец она вытащила смятый бычок «Ламберт и Батлер", который сначала триумфально подняла вверх, а уж потом воткнула в губы. Джек напряженно ждал, пока она открывала ящики и шарила в сумках. Коробок спичек нашелся в ящике под грязной мойкой.

Норма села и пустила дым поверх стола.

— Не люблю я о деньгах говорить, — упрямо пробормотала она.

— Надо, мама, — возразил Джек. — Ты у Ивонны деньги забрала?

Норма мотнула головой.

Джек не советовал матери инвестировать в финансовую пирамиду его сестры Ивонны «Женщины, быстрее богатейте», которую та основала под девизом защиты прав женщин. Но мать все-таки вложила три тысячи фунтов, загипнотизированная россказнями Ивонны о том, как простые женщины уходят с ее собраний, унося за раз по двадцать четыре тысячи наличными.

Теперь Ивонна и мать друг с другом не разговаривают. Вообще-то они ни разу не виделись с тех пор, как Ивонна защитила свои права и исчезла, бросив озадаченного мужа, с которым прожила двадцать лет. Ее не сумел найти даже компьютер Главного управления полиции. Джеку здорово не хватало Ивонны. Прежде сестра заботилась о матери, а теперь, похоже, все заботы легли на его плечи.

Джек занялся делами. Он отвез мать в супермаркет «АСДА». На щите объявлений оставил записку: «Требуется уборщица. Три часа в неделю».

Пока они выгружали из машины замороженные полуфабрикаты, в гостиной зазвонил телефон. Джек снял трубку, и молодой мужской голос произнес:

— Я звоню насчет вакансии уборщицы. Джек с сомнением слушал.

— Я хорошо прибираю, — продолжал молодой человек. — Раньше в больнице работал.

— А теперь почему не работаете? — с подозрением спросил Джек.

— А теперь я студент. Приходится подрабатывать, чтобы платить за учебники.

Джек попросил молодого человека, Джеймса Гамильтона, прийти часов в пять.

Морган Клэр писал эссе о толпуддлских мучениках. Почерк у него был разборчивый и четкий:

«Толпуддлские мученики — это шесть сельскохозяйственных рабочих, образовавшие „Общество друзей“ в 1833 году, когда хозяин урезал им зарплату с девяти до шести шиллингов в неделю".

С чувством неловкости Морган сознавал, что его сестра Эстель манкирует уроками, и позже наверняка выйдет скандал, когда мама с папой поднимутся к ним на полчаса — пообщаться как следует.

— Эстель, ты бы хоть вид сделала, что уроками занимаешься, ну хоть начни! — сказал Морган.