Номер 16

Эйприл хотелось узнать как можно больше о двоюродной бабушке, оставившей им с матерью целое состояние в виде лондонской недвижимости. Когда они продадут квартиру, Эйприл как-нибудь вознаградит людей, облегчавших престарелой леди последние годы жизни. Мать не станет возражать. Ей тоже будет совестно — точно так же, как сейчас было Эйприл. Хотя они ни в чем не виноваты. С их стороны невнимание не было сознательным пренебрежением. Лилиан, приходившаяся им дальней родственницей, жила на другой стороне земного шара.

— А вы помните ее мужа, Реджинальда? — спросила Эйприл. — Если не ошибаюсь, в войну он служил летчиком.

Стивен отвернулся, его голубые глаза бегали по сторонам; он смотрел куда-то поверх головы Эйприл, будто проверяя, в порядке ли лампы в лифте. Они горели тускло, отбрасывая мутные тени на панели красного дерева и латунную отделку.

— Нет… Он умер раньше, чем я поступил сюда на работу. Однако могу предположить, что его кончина очень сильно повлияла на Лилиан.

— Почему вы так думаете?

В этот момент лифт с сопеньем остановился, раздался металлический щелчок. Дверцы плавно отворились, и Стивен поспешил выйти.

Эйприл последовала за ним на лестничную площадку. Пол был застелен темно-зеленым ковром, стены отделаны в тех же сдержанных тонах, что и коридоры внизу. Напротив лифта располагалась батарея парового отопления, скрытая узорчатой решеткой, которая напоминала могильную ограду времен королевы Виктории. Над радиатором поблескивало широкое зеркало в золоченой раме, а по обе стороны от лифта вверх и вниз уходили лестничные пролеты. На стенах над ступенями Эйприл заметила гравюры в изящных рамочках. На площадку, расположенные друг напротив друга, выходили две деревянные двери с латунными номерами.

— Вот мы и приехали. Тридцать девятая квартира, на самом верху. К сожалению, батареи здесь греют слабо, поэтому я поставил переносные радиаторы в спальню и кухню Лилиан — единственные, насколько я понимаю, комнаты, которыми она пользовалась. Обогреватели мне скоро придется забрать.

— Конечно.

Эйприл разглядывала аккуратно подстриженный седой затылок Стивена, пока он громыхал связкой ключей, выуживая нужный. Она заметила, какие у портье мускулистые плечи под блестящим серым жилетом. Он явно бывший военный — наверное, именно такие служащие нравятся обитателям дома. Должно быть, ее двоюродная бабушка чувствовала себя в безопасности, когда рядом был Стивен.

— Боюсь, в квартире беспорядок. Лилиан не хотела, чтобы приходила горничная, и никому не позволяла ничего трогать. Не знаю, выбрасывала ли она что-нибудь за последние шестьдесят лет. Как бы там ни было, вот ключи. Внизу, в сейфе, хранится запасной комплект, это обычная практика на какой-либо непредвиденный случай. Теперь мне пора идти. Сегодня рабочие должны осматривать спутниковые тарелки на крыше. Если вам что-нибудь потребуется, звоните на стойку портье. До половины седьмого дежурит Петр, потом его сменит Сет, ночной портье. Я же нахожусь в доме почти круглосуточно, без выходных. Связаться со стойкой можно по телефону в кухне. Просто поднимите трубку, и телефон сам соединит вас.

Стивен посмотрел Эйприл в глаза. Наверное, он догадался, что ей не хочется оставаться в квартире одной.

— Боюсь, Эйприл, работы у вас здесь будет невпроворот. Полагаю, уборку не делали несколько лет, и это единственная квартира в доме, где сохранилась неперестроенная ванная комната. Если решите продавать квартиру, с ней хлопот не оберетесь. Возможно, придется полностью ее переделать, чтобы назначить достойную цену.

Стивен оставил Эйприл перед открытой дверью и зашагал вниз по лестнице.

Вероятно, в квартире были задернуты шторы, потому что, хотя Стивен и зажег свет в прихожей, разглядеть что-либо с площадки, кроме запущенного, захламленного коридора, не представлялось возможным. От одной мысли, что предстоит войти внутрь, Эйприл почувствовала себя беззащитной и виноватой, как будто явилась сюда незаконно.

Тлен десятилетий не желал оставаться в квартире. Уже с лестницы тянуло дряхлостью. Словно из гардероба бабушки в Джерси, который с сороковых годов не претерпел ни малейших изменений. Однако здешний запах ощущался в тысячу раз сильнее. Как будто окна никогда не открывали, и все в квартире было древним, выцветшим и пропыленным. Прошлое жило здесь и не собиралось уходить. Как и во всем доме, честно призналась себе Эйприл, когда утих восторг первых впечатлений. Сумрачные лестницы и темные коридоры. Словно она вернулась назад во времени. Может быть, жильцам нравится такое? Привычная обстановка или что-нибудь в этом роде.

Эйприл заглянула в помещение и поймала себя на нелепом желании окликнуть бабушку по имени. Потому что, как ни странно, жилище не казалось необитаемым.