Номер 16

— Невероятно, — пробормотал самому себе Сет, записывая имя в блокнот.

Зубы у него были в ужасных пятнах. Коричневые. Эйприл не знала, что пережил этот молодой человек, но печать неухоженности, меланхолии и внутреннего напряжения вынуждала предположить, что у него на душе лежит тяжкий груз, депрессия. И, да, возможно, имеется некое раздвоение личности. Она узнавала признаки маниакальной одержимости, какие некогда наблюдала у матери и у Тони, своего соседа по квартире.

— Но почему здесь? — не удержалась от вопроса Эйприл.

Сет снова отвлекся и смотрел куда-то в глубь фойе, как будто ее уже не было рядом.

— Простите, что вы сказали?

— Почему вы работаете здесь?

Сет внезапно зарделся.

— Я… Я тоже художник.

Эйприл на несколько секунд ошеломленно застыла.

— Но с чего бы художнику сидеть тут по ночам? Мне казалось, вам нужно естественное освещение и специальная студия.

Он смутился. Кажется, этот вопрос тоже причинял ему неудобство.

— Ну, я здесь только рисую. Ничего особенного, простые наброски. Время от времени. Идеи всякие. Я думал, это будет идеальное место. Ну, вы понимаете, мир и покой, одиночество ночи. Вот поэтому они и искали художника, считая, что работа как раз для него подходящая.

— Они?

— Дом. Правление дома. Я увидел объявление, в котором говорилось, что работа идеально подходит для студента-художника. Но потом… Потом все оказалось не совсем так. К тому же… — Сет снова как будто отвлекся, напуганный и встревоженный.

Эйприл заметила в кожаном кресле за стойкой большие белые листы и коробку с карандашами. Она встала и направилась к конторке.

— Это ваши наброски?

Наверное, она помешала ему своим появлением. Он рисовал, хотя ей по-прежнему было не видно, что именно. Наклонившись над стойкой, она сощурилась и склонила голову набок, чтобы рассмотреть.

Заметив ее интерес к своей работе, Сет схватил папку и прижал рисунки к груди, оставляя Эйприл лишь воспоминание о том, что она увидела мельком. И что в тот же миг ее ошеломило.

Сет тяжело задышал и начал потеть. Эйприл видела, как блестит его лоб.

— Пожалуйста, позвольте мне посмотреть. Я хочу увидеть. Это действительно ваше?

Она не смогла удержаться. Не сумела скрыть интерес, даже отчаянное желание увидеть его рисунки.

Эйприл протянула руку к листам.

— Ну пожалуйста, позвольте мне посмотреть.

Сет отнял от груди папку.

— Простите. Но… Честно говоря, мои работы не слишком приятны взгляду… То есть рисунки не закончены… Они плохие. Я с радостью покажу вам, когда закончу.

Вдруг Сет посмотрел куда-то влево и с трудом сглотнул, как будто заметил что-то неприятное, даже опасное. Эйприл проследила за его взглядом, но увидела только стену и комнатное растение с длинными, словно восковыми листьями, свисающими до безупречно чистого ковра.

— Ну, давай, Сет. Покажи их хорошенькой леди. Твои рисунки недурны, приятель. Говорю тебе, покажи!

Жуткая вонь сырой золы, выгоревших химикалий и расплавленной ткани возникла на секунду раньше мальчика, внимательно наблюдавшего за ним. Однако предостерегающий запах никак не ослабил потрясения. Сет смотрел на фигуру в капюшоне с гораздо большим отвращением, чем раньше. В последние разы присутствие ребенка было знамением чьей-то неминуемой смерти. Сет потряс головой.

— Не надо стесняться, приятель. Ну, давай, покажи. Ей понравится. Я же говорил, что он пришлет тебе кое-что на сладкое. Это она повсюду сует свой нос. Выискивает их. Ну так давай, припугни сучку. — Ребенок захихикал, и капюшон затрясся, что показалось Сету просто омерзительным. — Ее бабка была точно такая же любопытная сука. Она увидела больше, чем ей полагалось.

Сет снова с трудом глотнул, прочистил горло и покачал головой, понимая теперь, что Эйприл внимательно на него смотрит.

— Ну же, Сет. — Голос мальчишки сделался низким, злобным и категоричным. — Делай, мать твою, что велено, приятель!

Эйприл мягко улыбнулась и заглянула Сету в глаза.

— Сет. То, что я успела увидеть… Хорошо. Пожалуйста, дайте мне посмотреть.

Портье оторвал взгляд от растения, с которым как будто бы вел неслышный диалог, и взглянул на то, что успел нарисовать. Он поморщился, сомневаясь, затем передал папку Эйприл. Как только ее пальцы с накрашенными ногтями коснулись листа бумаги, Сет сунул руки глубоко в карманы и уставился на свои ботинки, словно застенчивый, необщительный ребенок.

Эйприл немного отошла от стойки портье и вгляделась в переплетение теней, линий и штриховок — элементов, которые вместе образовывали сгорбленную, лишенную лица, измученную пародию на старика или же нечто, сотворенное из прутьев, однако похожее все-таки больше на человека, чем на животное. Существо томилось внутри прозрачного куба или прямоугольника. Эйприл быстро перешла к следующему листу.