Номер двадцать шесть. Без права на ошибку (СИ)

Я не расспрашивала, разумеется, о результатах целительских экспериментов, касающихся Кристины Альтастен, но по недовольному лицу лорда Лиарда легко было предположить неудачу. Мне не было жаль эту странную девушку — я почти ничего о ней не знала, а непродолжительный опыт знакомства мог кого угодно настроить против неё. Впрочем, неизвестно, как бы чувствовала себя я, в один день потеряв двоих самых важных мне людей. Может, это и к лучшему — ничего не помнить, никого не любить, не печалиться, не тосковать, не разрываться изнутри на кровоточащие лоскуты от невозвратимой потери? Возможно, мой отец тоже уже мёртв, а супруг или жених бросил меня, но я пребываю в блаженном неведении, затмении разума и лишь благодаря этому живу почти полноценной жизнью?

"Почти полноценная жизнь" — только пока рядом Кристем. А он сегодня утром снова уехал. Хмурый Орис вновь не оставил меня на произвол судьбы и отправил трудиться, на этот раз не в лабораторию, а в родовое книгохранилище. Библиотека фамильная, без специального магического допуска кроме членов семьи там побывать никому нельзя, и, судя по всему, за исключением Кристема там никто и не бывает. Управляющий не сказал напрямую, но вполне очевидно, что нахожусь я здесь незаконно, и только моя способность открывать любые двери позволила нам совершить это библиотечную аферу. Мелькнувшая как-то догадка, кажется, оказалась верной: хитрый и предусмотрительный управляющий попросту прячет, бережёт меня ото всех. От пристально всматривающейся леди Далилы, от истеричной Кристины или Ристи, как зовут ее домашние, хищно и с любопытством следящего лорда Лиарда, старшего из Альтастенов Мэграна, желающего заполучить опасные артефакты чужими руками — и не важно, какую цену придётся заплатить посреднику…

Я перекладываю книги — после смерти предыдущего хозяина замка библиотека попала в руки сына, то есть пришла в состояние полнейшего неконтролируемого хаоса. Перед тем, как оставить меня одну, Орис торжественно вручил мне толстую папку-каталог в мягком кожаном переплёте (думать о том, чья это кожа, почему-то не хотелось) с указанием того, на какой полке какая книга должна оказаться.

Книги были самые разные, толстые и тонкие, пыльные и почти новые, с желтыми, белыми, мятными, чайного цвета листами, "обутые" в кожаные, картонные, тканевые переплёты и вовсе без оных. Работы много, Кристем будет отсутствовать всего пару-тройку дней, так что некогда отвлекаться на рассматривание, но я все же отмечаю, что некоторые из книжек на других языках. Буквы такие разные, одни похожи на детские каракули, некоторые — на узоры из точек и линий, третьи — на искаженные геометрические фигуры…

Одна из книг привлекла моё внимание больше других — она стояла на полке в дальнем "поэтическом" стеллаже, куда я вкладывала небрежно валяющийся на полу томик какого-то коринского рифмоплёта — вряд ли поэзия могла привлечь Кристема, так что книжка, очевидно, попала ему в руки случайно — и тут же была безжалостно выброшена. С неугодными ему предметами хозяин никогда не церемонился. Тот экземляр, за который зацепился взгляд, был как раз иноязычным и поначалу заинтересовал просто необычными буквами, похожими на галочки, птичьи крылья. Я осторожно раскрыла тонкие, словно невесомые, полупрозрачные листы — и замерла. Книги с картинками считались редкостью, а здесь были именно полноценные картинки, правда, затуманенные, словно растушеванные. Горы. Горы, небо, снежные верхушки. Редкие стихи в пять-семь-девять строк перемежали иллюстрации.

Одна за одной

Падают звезды в ладонь.

Плачет по небу земля,

Тянет вершины к нему,

Только не тают снега.

У меня закружилась голова. Эти изображения, эти слова на незнакомом языке, но необъяснимым образом понятые, вызывали какие-то спутанные, но сильные, распирающие изнутри чувства: радость, неразделимую с горечью, боль и тоску, идущую крыло с крылом с нежностью, и… Так я и подумала — "крыло с крылом", стало страшно, и я осела на пол, ощущая, как случайные слезы катятся по лицу. Может, не стоит им мешать? Пусть текут, в конце-то концов. Опустила лицо в колени, обернулась крылом, прижавшись щекой к перьям, таким удивительно приятным сейчас, мягким на ощупь… И услышала скрип двери и шаги. Не Ориса — тот бы сперва меня позвал. Кто-то другой. Это был кто-то другой. Через щели между книгами в стеллажах я видела медленно передвигающийся темный силуэт, ноги в черных сапогах. Потом силуэт резко остановился, а уже через пару мгновений меня ухватили за шиворот и вытащили — к счастью, хотя бы иноземную книгу, я успела вернуть на место.

— Ты что это здесь делаешь? — прогрохотал лорд Лиард Джастин. — Кто дал тебе позволение шляться тут без господина? Как ты вошла?!

— Лорд Кристем дал позволение, — соврала я, не моргнув и глазом. — И он говорил, что я — единственный человек, не являющийся членом его семьи, кому он даёт этот пропуск.