Носферату

На языке вертелись тысячи обидных слов. У меня богатый словарный запас, и в нем нашлось предостаточно крепких выражений. Но я сдержался, видя, как тяжело ей дается решение. Ведь она определяла в этот момент не только судьбу Марь.

Мы остановились в дверях, глядя друг на друга. Она — еще в палате. Я — уже в коридоре. Она еще ждала, что я пойму и не заставлю ее выбирать. Я понял, ЧТО она выберет.

Поэтому сделал еще шаг назад, резко захлопнул дверь палаты и запер, оставив ключ в замке. Анна колотила ладонями в дверь, но я бросился дальше по коридору, пытаясь определить, в какой стороне переход в главное здание.

Я несколько раз пытался вызвать андроидов, но они не откликались. Видимо, Коновалов надеялся, что я еще поваляюсь без сознания, поэтому решил пристроить лишние руки к полезному делу спасения утопающей корпорации.

Эти самые руки и схватили меня прямо у стеклянных дверей. Я дернулся пару раз, но без особенного успеха. Первый держал меня за локти, а Второй осторожно обыскал. Но улов составил лишь ручку, коммуникатор, карту регистрации и еще пару горстей какой-то карманной ерунды.

— Теперь я могу пройти?

Они с извинениями пропустили меня, сообщив мимоходом, что Августа и Витязя вернули хозяевам, и я бегом рванул по коридору, в конце которого среди курток андроидов из службы безопасности виднелось пальто комиссара и приземистая фигура боевого гнома Коновалова. Тело секретарши уже убрали. Остался лишь след кровавых брызг на кадке с треклятой папилио ноктурналис да горсти желтой пыльцы.

Я искал глазами Марь.

— Вы ее арестовали? — набросился я на Ситтона и тотчас повернулся к Матвею: — А вы позволили? Вы хоть понимаете, что, если ничего не делать, через пару часов здесь будут представители Земли со всеми нужными ордерами и разрешениями и заберут ее? Она не нужна Земле живой!

— Успокойтесь, Носферату Александрович. — Комиссар потащил меня за руку в сторону. Коновалов только обжег презрительным взглядом и повернулся к своей маленькой армии, давая распоряжения. Не исключено, одно из них касалось меня и моей будущей невозможности даже приблизиться к территории «Нако». — Хотел поблагодарить вас за помощь, — проговорил он слишком уж сердечно, — ваши друзья сработали чрезвычайно быстро. Буквально через час после моего вам звонка с нашим главой связались земные власти, которым… не по душе агрессивная политика Союза земных предпринимателей. Сейчас Эндрю Эверс под охраной грианских властей и готов давать показания. Так что, как только представится возможность, передайте вашим друзьям в земных службах мою искреннюю благодарность.

— Надеюсь, не представится, — оборвал я. От мысли о том, что пару часов назад я едва не отправился на встречу с Саньком, под рубашку прокрался предательский холодок. Но ярость тотчас нахлынула удушающей волной, сметя иней страха. — Ответьте на мой вопрос, комиссар, вы ее арестовали?

— Мы ее арестовали, это правда, — проговорил Ситтон, будто бы извиняясь, — но вы не правы, обвиняя нас. Мы с Матвеем Петровичем, как и вы, хотим только одного — спасти госпожу Ванна. Что бы вы ни думали себе, Носферату, я благодарен ей, как и все чиггийцы, за все, что она сделала с материком и для материка. Поэтому мы и арестовали ее… за убийство Гретхен Эрн. Да, я знаю, что у вас и Анны Моисеевны есть доказательства того, что госпожу академика убил сам Матвей Петрович. Я согласен с вами. Улики указывают на него. Но для спасения главы корпорации от происков земных властей ее нужно осудить здесь и по делу, к которому Земля не имеет никакого отношения, и осудить как можно скорее. Смерть начальника научного отдела — дело внутреннее. В «Накосивикосэ» работают лучшие юристы. Вы же сами знаете, как тщательно госпожа Ванна подбирает персонал. Матвей Петрович выступит свидетелем, косвенные улики, что у нас имеются, отлично ложатся в такую картину. Марь Ванна получит минимальный срок, давайте только…

Он использовал какое-то местное выражение. Переводчик на несколько мгновений задумался и выдал мне в ухо:

— …не будем пороть горячку.

— Просто ненадолго оставим все как есть — допустим, что госпожа Ванна в состоянии аффекта убила свою коллегу.

— Она действительно убила ее, — проговорил я тихо, чтобы не услышал никто, кроме комиссара.

— Вот и правильно, — ласково и терпеливо, как сумасшедшему, улыбнулся мне Ситтон.

— Да нет, вы не поняли, она действительно убила ее. У меня есть… были… доказательства. В общем, я кое-что видел. Улики, которые, как я думал, указывают на Матвея Петровича, на самом деле подтверждают вину…

Я не смог выговорить имени. Комиссар радостно сложил руки:

— Вот и славно. Камень с души. Сейчас съездим в комиссариат, запишем ваши показания. Так даже лучше.

Я не стал слушать его бормотание и сам подошел к Коновалову.

— Почему вы не сказали ему, что Марь наркоманка?

Гном смерил меня тяжелым взглядом:

— А вам не хватает, что она убийца? Будь моя воля, она сидела бы сейчас в шезлонге на каком-нибудь диком аммерском пляже. Но госпожа Ванна отказалась оставить корпорацию. Я не хочу без надобности пятнать ее имя.