Носферату

Места на листе больше не оставалось, и последнюю фразу ей пришлось нацарапать на обратной стороне багета: «Прощай, самый близкий друг. С первой нашей встречи…» Видимо, она поняла, что места на раме не хватит для того, что она хотела добавить, и решила оставить невысказанным. В памяти всплыло ее лицо. Как она улыбалась одним уголком рта, насмехаясь над собственной романтичностью, не слишком идущей ее имиджу Железной леди.

Я усмехнулся сам, осознав горькую иронию происходящего. Судьбу корпорации по производству будущего решает посредственный земной журналюга, сидя орлом в кабинке женского туалета. Да что там корпорации — целого материка, который так долго был для меня идеалом разумного государства. Да, порядок и гармония держались, как на большой пуговице, на фактической диктатуре Машки, но ведь было хорошо. Стоит отдать руль землянам, как набегут сотни мелких диктаторов, набегут править, а не созидать. Одна крепкая мечта и крепкая рука — и стало возможным построить на заштатной планетке оазис «светлого будущего». Странные мысли для такого либерала, как я. Неправильные. Машка никогда не была одна. Они с Гретой были одним целым — сердцем материка. Поэтому Машка и не смогла остаться в одиночестве. Против землян требовалось выставить крепкий кулак — Марь сжала свою руку и выпустила руку Гретхен. Может, расскажи она ей сразу, как заедает Земля, как тяжело стоять против них в серебряных латах диктатора — умница Грета изобрела бы что-нибудь, до чего не сумела додуматься Марь, или хотя бы не стала изобретать того, что заставило Машку бросить ей вслед рамку с их первой фотографией на Гриане.

Земле я «Нако» не отдам. Это решение далось легко, без малейшего усилия. Оставалось придумать — как быть дальше. Самым соблазнительным казалось позволить электромагнитным бомбам выжечь «Накосивикосэ» наукоемкие мозги и оставить стервятникам мертвый остов некогда почти всемогущей корпорации. Некрополь. Склеп для Марь и Греты, надгробие почти материковой величины. Пышно, красиво, трагично. Имей я склонность к театральным эффектам такого масштаба — не сомневался бы ни секунды. Но я знал их обеих и прекрасно понимал, что они строили не стены, цеха и лаборатории — их детищем стала интерактивная душа «Нако», и отпустить эту душу к мрачным бинарным богам компьютеров, андроидов и электроовец было… неправильно. Жестоко. Это было еще одно убийство.

Но мог ли я взять на себя ответственность за эту душу?.. Если да — нужно ввести эти злополучные коды… Коды! Я осмотрел картину со всех сторон, поднося к самым глазам в надежде разглядеть цифры в складках лепестков или на гранях рамки. Их не было. Давно, в детстве, мы с Машкой придумывали разные шифры, чтобы родители и учителя не слишком любопытствовали, о чем мы договариваемся. Я потер лоб, припоминая те, что ей нравились больше всего.

— Вылезайте, Шатов, — раздался за дверью знакомый голос. — От меня все равно не спрятаться. Что у вас там?

— У нас там унитаз, — буркнул я, отчего-то даже не удивившись, что вездесущий гном нашел меня и здесь, — подробный отчет нужен?

— Если она оставила вам что-то, вы обязаны показать это мне. — Он нетерпеливо постучал в дверь. — Вы хоть понимаете, какая угроза нависла над материком?!

— Понимаю. — Я вышел, озираясь. В туалете не было никого, кроме злого и мрачного Матвея Петровича и стоящей в стороне пожилой женщины, скромно смотрящей вбок — на капающую раковину и мечущихся рыбок.

Я протянул ему картину.

— Что, и здесь есть камеры? Как вы меня нашли?

— Вот, познакомьтесь, — пробормотал Коновалов, не отрывая глаз от исповедального письма Машки, — Елена Марковна, наш штатный телепат. Без ее профессиональных навыков я бы вас еще часа полтора искал.

Елена Марковна склонила голову, не зная, как ко мне обратиться и вообще — стоит ли обращать на меня внимание.

— Очень приятно. — Я протянул ценной сотруднице руку, но она не пожала ее, покосившись на открытую дверь туалета.

— Мы бы с вами сработались, — не удержавшись, добавил я, невольно подумав, что давно надо было перебраться на Гриану и быть рядом с девчонками. Может, из меня вышел бы неплохой начальник Елене Марковне.

Телепатка моргнула, не понимая моих намеков, а я подумал, что, если души Машки и Греты летают где-нибудь поблизости, они точно оценят мою шутку.

Размышления прервал Коновалов. Прочитав до конца адресованное мне послание, он потемнел лицом так, что показалось — его хватит удар, спешно выпроводил сотрудницу и выскочил сам, так что я едва успел догнать его уже в конце коридора.

Он шел со скоростью, какую физически не мог развить, но адреналин способен и не на такое. Всплыло в памяти это «Матвей объяснит», вскользь упомянутое в письме. Матвей объяснял не мне, а службам Чигги. Он очищал материк.