Носитель Искры. Тигр в волчьей шкуре

— Мы убили большинство их Мастеров. После взрыва Ронды и убийства Рудгерта у них осталось хорошо если четыре-пять. И теперь я понимаю, что новых наклепать в экстренном режиме у них не получится. А через несколько лет и у наших наверняка начнут появляться свои Мастера. Единицы, но этого будет достаточно, чтобы поддержать баланс. Так что быстрой победы ни одной стороне не получить.

— Но ведь люди будут умирать.

Это был их вечный спор. Как бы хорошо они ни дружили, как бы хорошо друг друга ни знали, принять позицию другого по этому поводу было для обоих попросту невозможно.

— Люди всегда умирают, Фауст. Они умирают и в этом мире от действий местного культа. И войны с поражением культа не окончатся. Во время войны я принял на себя ответственность за жестокие поступки, которые совершал, но я не собираюсь брать ответственность за то, что я не делаю для Люпса, находясь здесь. С тем же успехом я мог бы волноваться за свой родной мир, в котором прожил первые тридцать лет жизни. Его население в десять раз больше, чем у Люпса, и войны куда масштабнее и кровавее, а с магией я мог бы сделать очень много. И если ты думаешь, что я считаю себя больше жителем Люпса, чем Земли, то ты ошибаешься. Просто на Люпсе у меня остались близкие люди, а на Земле — нет.

— Но ведь и твоя семья может пострадать, Лаз. Что если ты вернёшься и узнаешь, что опоздал на какой-нибудь месяц?

— Значит такова судьба. Только в глупых книжках герой всегда успевает в самый последний момент остановить клинок врага или обезвредить бомбу. В жизни, если ты не пришёл заранее, ты всегда — опоздавший. А что если я вернусь, но нам не получится победить, потому что культ опять использует какую-нибудь хитрую магию, которую я смог бы отменить, если бы узнал то, что хотел? Ведь магия — это не строгая система, она зависит лишь от того, как мы её понимаем и воспринимаем. Ты можешь поручиться, что, вернувшись просто так, мы победим? У культа нашлась магия перемещения между реальностями. В этом мире они смогли использовать энергию Хаоса совершенно жутким образом, от которого мы чуть не погибли. Что ещё может быть у них в рукаве? Ты знаешь? Я нет.

— Опять ты…

— Что?

— Используешь логику, твою-то мать! Я знаю, что твои доводы правильны и не могу с ними спорить, но нельзя во всём руководствоваться логикой! Нужно давать вести себя чувствам. Иначе однажды ты окажешься в полном и беспросветном одиночестве!

Пёстрый мечник осёкся. Губы Лаза расплылись в его фирменной жуткой ухмылке, невозможной для нормального человека с нормальной мимикой, а глаза заволокло чёрным. Выглядело это настолько неестественно и жутко, что Фауста, видевшего это уже не один десяток раз, всё равно передёрнуло.

— Чувства? Хочешь скажу, что я чувствую? Я хочу к чертям разорвать всех, кто посмел тронуть тебя и Айну, прикончить ту бабу, которую ты только что трахал, вломиться во дворец и насадить императора жопой на самую длинную пику, какую найду, а после превратить всю эти насквозь прогнившую империю в выжженную пустыню! Чтобы больше не осталось ни единой мрази, которая бы посмела поднять руку на мою жену! Такими чувствами ты хочешь, чтобы я руководствовался?

Исходившая от Лаза жажда крови и убийства была настолько сильна, что даже Мастер Меча, навидавшийся в своей жизни самой разной жути, задрожал и схватился за рукоять меча. К счастью, всё закончилось также быстро, как и началось. Молодой человек раз моргнул и чёрные глаза снова стали обычными, как и улыбка от уха до уха.

— Думаю, — как-то вымученно улыбнулся Мастер Метаморфоз, — будет лучше, если я буду следовать чистой логике.

— О чём ты мне не рассказал?

Фауст знал своего друга достаточно хорошо, чтобы понять: даже для Лаза подобное — не норма.

Но молодой человек покачал головой.

— Это история для другого раза.

— Ловлю тебя на слове.

— Как угодно. А теперь я пойду. Учти, когда я уйду, купол тишины вокруг нас исчезнет, это так, на всякий случай.

— Хорошо… — Фауст шагнул вперёд и положил на плечо друга руку. — С ней всё будет в порядке.

— Да, — Лаз кивнул, а потом по спине пёстрого мечника вновь пробежал табун мурашек. — Иначе до уничтожения культа этот мир не доживёт…