Ностальгия

Бесперебойную работу бачка обеспечивают: поплавковая камера, плечо рычага и стержень-толкатель, два клапана, входное-выходное отверстие и три-четыре шплинта из мягкой стали. А еще — сливная цепочка и проволока, с помощью которой она крепится к спусковому механизму; цепочки обычно снабжаются гладким фаллическим деревянным набалдашником или металлической скобкой. Современные бачки — сейчас они правильно называются ватерклозеты — обзавелись хромированным толкателем, что ходит внутри цилиндра: революционное эстетическое усовершенствование! Когда спускаешь, на дне бачка открывается отверстие, высвобождая водяной поток. Поплавок (шарик) повисает в пустоте и тем самым открывает клапан, впуская внутрь новую порцию воды. Поднимаясь вместе с уровнем воды, поплавок постепенно возвращается к горизонтальному положению и наконец отключает воду: ревущий поток сменяется бульканьем, шипением, слабым тонким посвистом — и тишина. Бачок снова готов к действию. Размером с грейпфрут, не больше, поплавки изначально штамповались из обесцвеченной меди; предполагалось, что таким износу нет. Но не раз и не два случалось — особенно в последнее время, главным образом в отелях Венгрии, Латинской Америки и Нидерландов и в конце манхэттенских улиц, — что медный поплавок приходил в негодность.

Менеджер, вызванный зачастую в глубокой ночи, мог лишь продемонстрировать ручной метод наполнения бачка: довольно, чтобы свести концы с концами. Встаньте на сиденье; приподнимите крышку бачка; потяните вверх медный поплавок, воспроизводя знакомые булькающие звуки, пока тот не окажется в горизонтальном положении. В Южной Италии и в некоторых городах России «менеджеры» приносят пластиковое ведерко с водой — и считают свою миссию выполненной. В слаборазвитых странах с большим притоком туристов порою отрываются цепочки. Десятки деревянных и пластиковых стульчаков трескаются под ежечасным напором. Даже в недавно построенных гостиницах кнопки спуска имеют привычку застревать. От постоянного использования цилиндр выходит из строя. Истираются клапаны. После целого дня блужданий по базарам и бесконечному музейному паркету так раздражает возвращаться к протекающему или «шепчущему» бачку. Вызываешь менеджера. А сколько гладких, низко посаженных пластиковых бачков прожжены сигаретами — обезображены пятнами цвета человеческих экскрементов? Эффективность туалета от того, возможно, и не страдает, менеджера вызывать нет смысла, но пятна оскорбляют взгляд — как зримое свидетельство людского потока, как густой запах статистики, подобно завалявшимся в комоде булавкам для волос или скользкому обмылку в ванной.

Иные живописные страны, богатые белокаменными постройками и пейзанами в черном, принимают более двенадцати миллионов туристов в год. «Более» — иными словами, двадцать четыре миллиона рук, двадцать четыре миллиона каблуков протирают коридоры, двенадцать миллионов испражнений, регулярных и нерегулярных, с которыми надо что-то делать. Набор клапанов, медных поплавков и самодельных цепочек, стульчаки и проржавевшие, но совершенно необходимые шплинты нуждаются в ремонте, денно и нощно, без перерыва, не говоря уже о загрузке канализационной системы, едва ли не с превышением просчитанного диаметра подземных коммуникаций. А куда ж девается все это дерьмо — вес его и масса?

Кармазинные цветочки на коврах в холлах и на лестницах сминаются под каблуком; ступени соборов истираются в середине; перила шлифуются, полируются до блеска и со временем расшатываются; двенадцать миллионов ладоней скользят по ним, многие — с золотыми и сапфировыми перстнями. На следующий год народу понаедет еще больше. Субподрядчики в таких центрах срывают хороший куш на проверке лифтовых кабелей. Постоянно заменяются трамплины для прыжков в воду над бассейнами, спинки стульев в столовой, подушки и матрасы (измятые множеством сплетенных гладких тел — они ж на отдыхе!), шариковые ручки регистраторов — тысячи и тысячи! — и телефонные шнуры, истрепанные праздными пальцами. Вальяжно упертые локти истирают скатерти, на вертикальной стенке стойки регистрации за один-единственный сезон колени североамериканцев, немцев и новозеландцев способны протереть лак по форме сердечка. Постоянной подгонки и постоянной замены требует та коленчатая пневматическая штуковина, что постоянно закрывает стеклянные двери. Даже зеркала выходят из строя — от такого количества загорелых, нетерпеливых лиц.