Ностальгия по крови

Женщины тоже обсуждали смерть Джованны. Пополз слух, что у девушки вынули гениталии. Но кому они понадобились?

Винченцо Верцени, как и все, ходил смотреть на тело. Только чуть позже, когда его уже накрыли простыней. Домой он вернулся мрачный и сказал матери, что так испереживался, что даже есть не будет. Вся деревня была взбудоражена. Никто ничего подобного не видел. Даже волки не так жестоки.

11 декабря

Безана выразительно похлопал себя по животу и заявил, что хочет есть. Потом обернулся и осмотрел зал траттории.

– Что скажете? Поедим здесь или будем искать ресторан поприличнее, со звездочками?

Илария Пьятти опустила глаза. Ей было стыдно сказать, что она не может позволить себе приличный ресторан. Но говорить ничего не пришлось: Безана и так все понял.

– Не беспокойтесь, все оплачивает газета. Я выбил счет на еще одного человека, и питание и проживание вам обеспечены.

Пьятти смущенно поблагодарила.

– У меня даже нет счета для поступлений НДС.

Безана дружески похлопал ее по плечу.

– Думаете, я сомневался? Разве может девушка, у которой нет ни водительского удостоверения, ни смартфона, иметь счет для поступлений НДС? Вставайте и выбирайте столик. На улице сильный снегопад, так что нет смысла плутать в полях в поисках непонятно чего.

– Вон тот, возле камина, – указала Пьятти.

– Романтично, – подмигнув, заметил Безана.

Но подмигнул он тоже дружески и без иронии: чтоб не придумывала себе чего лишнего.

Они заказали графин красного домашнего вина и поленту под плавленым сыром.

– Расскажите мне о преступлении, я имею в виду о том, что произошло в 1870 году.

Пьятти вообще не привыкла к вину, а потому уже слегка захмелела, но тем не менее с воодушевлением принялась рассказывать. Девушка так боялась произвести плохое впечатление, что говорила так, словно перед ней стоял микрофон, а сама она давала интервью на телевидении. Безана внимательно ее выслушал, не перебивая.

– Невероятно, – задумчиво произнес он. – Ведь Джованна Мотта была горничной, как и Анета Альбу. А это говорит о том, что жертву выбрали не случайно.

– Я мало знаю об Анете Альбу. Кроме того, что она румынка, как писали все газеты. Я думала, она была проституткой.

– Нет. Она была сиделкой при нотариусе Лекки. Девяносточетырехлетний старик передвигался в инвалидном кресле, так что его можно смело исключить из подозреваемых. О ее исчезновении заявили дочь нотариуса, Джулия Мария Лекки, и ее муж, Франко Вимеркати.

– Их возраст? – спросила Илария.

– Ну… Джулии около шестидесяти, а ее мужу – около пятидесяти.

– Его подозревали?

– Скажем так, могли, – отозвался Безана.

– А сколько лет жертве?

– Двадцать семь. У нее остался трехлетний сын, который сейчас в Румынии с бабушкой и дедом. Ни законного мужа, ни жениха не было. Пока нам мало известно, только основная информация. Чтобы переварить поленту, нам потребуется горький биттер. – Илария испуганно вытаращила глаза. Она не привыкла столько пить и боялась, что потом ее придется тащить в мотель. Но Безана настаивал. – Два, пожалуйста, – сказал он официантке.

– Боюсь, мне станет плохо.

– Спокойно. Тошнить вас будете завтра, когда увидите фото с места преступления. А сейчас надо чокнуться: у нас в руках настоящая сенсация, Кнопочка! [16]

– Кнопочка? Что это за прозвище?

– Это я так, ласково… – ответил Безана и взглянул на часы. – Сейчас только половина десятого, мы еще успеем набросать статью.

– Прямо здесь?

– Конечно. Вы же не хотите, чтобы у нас украли идею… История Верцени слишком известна в этих местах, и как бы не нашелся кто-то другой. Я выйду, позвоню начальнику отдела, здесь слишком шумно.

– Если мы задержим закрытие ресторана, хозяин нас убьет.

– Кнопочка, если уж выбрали заниматься криминальной хроникой, бояться ничего не надо.

11 декабря

Безана и Пьятти писали свою первую совместную статью в четыре руки в траттории, на айпаде. Было десять часов вечера. Чтобы работа шла быстрее, они наговаривали текст «Сири», программе, которая считается интеллектуальной, но запросто может принять «голову» за «олово».

– Стоп! Перечитайте-ка этот кусок. «Сири» нельзя доверять. Эта паршивка иногда не различает слова, – сказал Безана.

– «Джованна Мотта, четырнадцати лет, получила и разрушила навес

…» – начала Илария.

– Какой навес? «Получила разрешение навестить…»! Исправляйте скорее! А то они решат, что мы пьяными писали статью, – быстро редактировал Безана.

– Так оно и есть.

– Уверяю вас, чтобы опьянеть, мне нужна другая доза. Здесь все дело в программе, это «Сири» у нас подшофе.

– Суизио превратилось в «дивизию», – объявила Пьятти, подняв голову от экрана.

– Исправьте и быстрее вычитывайте дальше, иначе редакцию в полночь просто закроют.

Илария Пьятти послушно продолжила:

– Утром она вышла из сырой бани семьи Равази, где работала горничной…

– Сыроварни, а не сырой бани! Вот зараза!

– …и направилась по дороге на Пассерини 20 вдоль полей, засыпанных снегом. Больше никто не видел ее живой.