Ностальгия по убийству

— Не я ее привозила, а мой бывший муженек, чтоб он перевернулся в гробу! — заорала Нина. — Он имел право общаться с дочерью один месяц в году. Джон привозил Селестину сюда, к своему другу Алексу. Я протестовала, говорила, что дом пользуется дурной славой, а Джон смеялся и отвечал, что никто не запретит ему и дочери навещать старых друзей.

Заявление экс-кинозвезды поставило меня в тупик.

— Разве дело обстояло... именно так? — растерянно произнесла я.

— А что дало вам повод усомниться? — вкрадчиво спросила Нина.

— Селестина рассказывала мне... Наверное, я превратно истолковала ее слова.

— Конечно, превратно.

— Крайне сожалею... А что это за карты у вас на столике? Игральные?

Я была вынуждена срочно менять тему разговора, ибо он начал приобретать характер скандала.

— Нет, это карты для гадания, — смягчилась Нина. — Уолтер обнаружил в себе дар прорицателя. Он предсказывает будущее.

— Да?

Я стала разыгрывать из себя дурочку. Уолтер захихикал:

— Мэвис, вылучите как-нибудь свободную минутку и приходите... Я вам погадаю.

Его глазки стали масляными. Если бы не присутствие Нины, старичок, несомненно, проявил бы надо мной опеку. Я уже сталкивалась с подобным. Эти «опекуны» такие активные и любознательные...

— Спасибо, мистер Томчик, — пробормотала я. — Действительно, как-нибудь забреду к вам... Не беспокойтесь...

— Мэвис, вы уверены, что сейчас с Селестиной все в порядке? — одернула меня Нина.

— А как иначе!

— Почему же она не зашла ко мне?

— Устала. Мы очень долго загорали, плавали, ныряли...

— Ладно. Уолтер, продолжим. Вот здесь сошлись девятка пик и валет. Что бы это значило?

Я встала и выскользнула за дверь.

Гостиная была пуста. Я выглянула в окно и увидела, что Иган Ганн стоит возле озерца точно так же и на том же месте, что и я утром. Композитор смотрел на темную воду с таким мрачным видом, словно хотел утопиться.

Я вышла из дома и, боясь напугать Игана так, как это сделала со мной Селестина, окликнула его издали.

Он повернулся на мой голос и без энтузиазма произнес:

— Это вы, Мэвис...

Иган глянул на меня поверх стекол очков и отвернулся к воде.

— Где это вы были? Спали?

— Нет, купалась вместе с Селестиной.

— Значит, это вы увели Селестину с репетиции? Не признавайтесь Алексу — он страшно разозлен.

— Я тут ни при чем. Она сбежала с репетиции, потому что устала от криков и трескотни.

— Да, что есть, то есть. Все перегрызлись и теперь разговаривают друг с другом сквозь зубы. Настоящая творческая атмосфера! — саркастически сказал Иган.

— Что, так принято? Родовые муки?

— В общем-то да... Еще ни разу не было, чтобы постановка проходила гладко. Надо уметь лавировать, интриговать... Мы с Бертом сделали ошибку, так рано приехав сюда. Надо было подождать, чтобы эти ходячие экспонаты киномузея выплеснули свой яд один на другого... Но Алекс звонил и настаивал на нашем приезде. Говорил, что без нас дело не сдвинется с мертвой точки.

— И вы не могли проигнорировать его?

— Нет. Он дает деньги на постановку.

— Я слышала совсем другое...

Иган Ганн встрепенулся и посмотрел на меня с интересом.

— Что вы слышали, Мэвис?

— Что на постановку мюзикла пойдут деньги Селестины. Скоро ей исполнится двадцать один год, она получит наследство — капитал отца, и тогда...

Композитор не знал, верить мне или нет.

— То, что вы сказали, Мэвис, очень существенно... Хотел бы я все же знать правду...

— Я бы тоже... Мне до сих пор непонятны функции мистера Томчика и мистера Бланта.

— Ну, что касается Алекса, то он считается у нас режиссером-постановщиком. Алекс изволит проводить репетиции в своем доме, как видите.

— А Уолтер?

— Формально он — продюсер. Ищет деньги, следит, на что они расходуются, подбирает исполнителей... Но на деле Уолтер расширил свои функции и тоже претендует на роль постановщика. Он опирается на мощную поддержку Нины.

— А в итоге?..

— Шум, крик и суета. То, что предлагает один, не нравится другому, и наоборот. Единственное, в чем оба постановщика сошлись, — надо менять сюжет и зонги.

— И вам придется написать новую музыку?

Иган Ганн пожал плечами.

— Может быть... Но это произойдет не раньше, чем Берт напишет новые тексты. А так как мы с ним с сегодняшнего утра не разговариваем, то результата нашей совместной работы актеры будут ждать долго.

— Какая у вас сложная жизнь, — посочувствовала я.

— Признаться, композитор я еще не совсем опытный... — Иган вздохнул, поправляя на носу очки. — Несколько лет я занимался аранжировками, а это совсем другое... Берт втянул меня в историю с мюзиклом, он уверял, что все будет великолепно, что с профессионалами работать одно удовольствие, и я поверил... Конечно, для меня это шанс прогреметь на Бродвее. Шанс неплохой, и идея хорошая — ностальгическая постановка с участием знаменитых когда-то Нины Фарр и Трейси Денбор. Публика придет прежде всего посмотреть на своих кумиров, которых не было видно целых двадцать пять лет. Я хочу написать настоящую музыку, которая берет за живое, и два первых зонга мне удались, но... То, что происходит здесь, не укладывается ни в какие рамки. Это не репетиции, а бардак. Жаль, что я ввязался...