Нота освобождения

Я оставляю ручку на столе, отодвигаю стул от стола и бесшумно подбираюсь к двери, чтобы разборчивее понять разговор родителей.

— Дай денег!

— У меня их нет.

— Сколько можно?! Не лги мне!

— Я сказал нет.

— Скотина. Ничтожество. Как ты можешь так жить?! У нас двое детей, кто их, чёрт возьми, должен обеспечивать?! Сколько раз я должна это слышать?!

Отец молчал. Только бы не при Фанисе. Он гораздо чувствительнее меня. Если я после таких сцен просто выплакивалась, а на следующий день брала себя в руки, то Фанис уходил в себя. Мама только недавно вылечила его нервные тики. Он отставал в учёбе, и взрослые, даже психиатр, считали это врождённой особенностью. Ему даже выписали справку в школу! Но я знала — в нём живёт панический страх перед отцом. Этот страх съедал его, подавлял его яркий ум. Фанис смышлёный мальчик. Если бы половина его энергии не уходила на защиту от его страха, он бы уделял больше внимания своему любопытству к миру и достиг бы многих успехов в учебной сфере.

— Врешь же, да и снова! Раз так, раз не хочешь давать на оплату фехтования, то верни деньги своего сына, которые ты украл с его копилки! Давай!

Отец молчал. Я представила его развалившимся на диване, уставившимся в мерцающий экран телевизора, глухим к маминым словам. Резкие, злые шаги, словно тело наполнилось свинцом, и вот мама уже около отденльного дивана в гостиной. Раздался звук трясущихся штанов, звон монет, рассыпавшихся по полу.

— А это что, сволочь?! Не деньги? Ты же говорил, что у тебя их нет, скотина!

— Верни штаны на место, быстро!

— Нет, я заберу столько, сколько надо и уйду.

Гнев отца ощущался не только в голосе, но и в тяжелой поступи.

— Не трогай меня! — кричала мама. Ярость кипела в её словах, но за ней скрывался надломленный, готовый вот-вот сорваться в плач, голос. Она боялась. Мне было её так жаль… Так жаль, что это происходит с тобой, мама…

Но где Фанис?

Сердце сжалось от страха за брата. Неужели он опять станет свидетелем этой ужасной сцены? Тихонько приоткрыв дверь, я выскользнула в коридор. Фанис стоял у входа в гостиную, не в силах оторвать взгляда. Я не успела к нему подойти, как родители вылетели из комнаты, сцепившись в драке. Отец вытолкнул маму в коридор, прямо напротив Фаниса. Мама кричала, защищалась, проклиная отца. Я не могла понять, что чувствую: страх за маму, ужас за брата, жгучую ненависть к отцу? Все эти чувства смешались в один огромный комок боли.

Отец схватил стул и с размаху ударил им маму.

— Рот свой закрой, ***!

(Поток бранных слов на родном языке обрушился на маму. Я не понимала их значения, но они казались мне омерзительными)

После оглушительного удара отец скрылся в гостиной, захлопнув за собой дверь. Мама, с лицом, искаженным болью, пыталась подняться, превозмогая пульсирующую боль в руке. Ее голос, хриплый от слез и крика, продолжал извергать проклятия в сторону отца. Я чувствовала каждую ноту её боли. Мне хотелось, чтобы она не останавливалась, чтобы выплеснула всю накопленную горечь.

Ненависть к отцу жестокой лавой разливалась в моей груди. Сколько раз он устраивал такие сцены! Обманщик, патологически ревнивый, лицемерный ублюдок, изменщик, манипулятор! В нём было столько грязи, столько зла! С самого детства я видела его отвратительную натуру, особенно когда его гнев обрушивался на меня. Я хотела стереть с себя эту грязь, избавиться от чувства отвращения, которое он вызывал. Ненавидела всё, что он привнёс в нашу жизнь! «Я человек, я не убью тебя, как бы мне этого не хотелось, но настанет судный день. Бог тебя накажет.» — про себя постоянно проговорила эти слова, чтобы восстановить спокойствие в себе.

Мама, в состоянии близком к истерике, вывела Фаниса из дома. Я слышала, как, закрывая дверь, она пыталась успокоить брата, повторяя дрожащим голосом: "Всё будет хорошо. Всё пройдёт…"

Что было со мной дальше? Наверное, я, как всегда, спряталась в ванной, униженно сжавшись у туалета. Тихо плакала, чтобы не раздражать отца. В который раз спрашивала у Бога, за что нам это наказание, молила о конце этого кошмара.

Зима 2026 г.