Нотариус

Саша не успел посетовать на отсутствие дополнительных комнат, как и не задал главного вопроса, когда в прихожую пожаловал Николай. Он собирался отрапортовать Коновалову, но не вставил и слова, как мимо него проскользнул тощий юноша с нереально наглой ухмылкой на поллица. В легком жакете, джинсовых шортах и изысканных летних туфлях темноволосый, с модным зачесом набок, вздернутым носом и тонкими губами, сложенными в презрительную полоску, младший Коновалов одновременно до жути напоминал отца и кардинально отличался от него. Еще большей самоуверенностью, как минимум.

– Ну и грязь тут у тебя, папа, – брезгливо пробормотал он, стряхивая с туфель несуществующую грязь.

– Знакомьтесь, Александр Петрович, это Илья, – нашелся Коновалов-старший, игнорируя реплику сына.

Остапенко решил начать знакомство на вежливо-располагающей ноте, первым улыбнулся и подал ладонь.

– Здрасьте, – скривился юноша, окатив его надменным взглядом и не приняв руки.

Саша вздохнул: нет, его трудности только начинаются. Отпрыск у Семена Викторовича наверняка куда более несносный.

– Зачем явился? – не очень-то вежливо спросил его Коновалов-старший.

– Как я мог не прийти? Я прознал, что мой отец тут умирает! – в притворном ужасе всплеснул руками Илья.

– Можно подумать, ты бы расстроился, – хмыкнул Семен Викторович. – Потому и примчался, что жаждешь поскорее получить наследство?

– Любишь ты гиперболизировать, папа, – насупился Илья, но никак не опроверг слова отца.

– Не умничай, – махнул рукой Коновалов-старший.

Разговор будто происходил в параллельной вселенной: страшно представить, если б у Саши с дочкой состоялась бы беседа в подобном ключе. Своеобразная у Коноваловых выходила отцовско-сыновья «любовь».

– Па, ну серьезно, как бы я не пришел, когда у тебя такое? Пулевое ранение – надо же!

– Илья, не драматизируй, хорошо? – устало протянул отец. – Все со мной в порядке. А вот об утечке информации мне следует задуматься, – он бросил недовольный взгляд на Колю, который виновато потупил взор. – Но ничего, разберемся. Тебе, Илюша, придется теперь остаться здесь, чтобы избежать новой утечки.

– Ох, папа!

– Мне негде разместить вашего сына, – встрял Саша, опасаясь, что они его так и не спросят.

– А как же комната на втором этаже? – поинтересовался Коновалов. Осведомленность раненого удивила, но не особо поразила.

Комната наверху была единственной, что сохраняла «жизнь» в любое время года и при отсутствии хозяев: любящие и заботливые родители поддерживали в ней порядок, тем самым, подчеркивая, что Софа может прийти туда, когда захочет. Коллекция плюшевых мишек, составленных на полке, несколько постеров с любимыми группами дочери, розовое постельное белье. На стенах парили облака, на занавеске – милые бабочки. Представить, что в этой «кукольной» комнатке живет или ночует кто-то кроме их Софьи, Александр себе никак не мог. Сердце щемило в груди. Особенно дурно было при мысли, что спальню займет этот бесцеремонный, заносчивый и циничный юноша. Перед глазами сразу поплыли оторванные головы мишек, заляпанное розовое одеяло, порванная занавеска… Излишне сентиментальным это, должно быть, могло прозвучать, но Саша твердо знал: он ни за что не допустит до комнаты дочери варвара Илью.

– Нет, не рассматривается.

– Тогда придется вам поделиться гостиной. Я не стал бы вас утруждать, уважаемый Александр, если б не чрезвычайная ситуация.

– Еще бы, – фыркнул он. – Я же долбаная мать Тереза и Фея-крестная, – пробормотал Саша себе под нос.

– Простите? – переспросил Коновалов-старший. Зато младший, ухмыляясь, слышал лепет Александра и открыто злорадствовал.

– Раз того требуют обстоятельства, то, конечно, – проговорил Саша.

– Не волнуйтесь, Илья не доставит вам хлопот.

Остапенко подозрительно покосился на сына Коновалова.

– Для него не существует ничего важнее интернета, – усмехнулся отец, не обращая внимания на недовольную мину Ильи. – У вас ловит вай-фай? – Александр кивнул. – О, тогда вообще нет проблем.

Илья состроил отцу рожицу и вышел из комнаты. Сомнений, что он успешно разместится, не возникало – эта семейка не умела стесняться или ожидать разрешения. Брали и делали, если считали нужным.

– У меня к вам новые вопросы, – сказал Саша.

– Готов ответить, – неожиданно легко и быстро согласился Коновалов. – Хоть вы отвлечете меня от внезапно свалившейся на мою голову заботы, – улыбнулся он.

Сына бизнесмен, кажется, все же любил.

– Каковы конкретно были ваши функции? А Архипова?

– Ах, вы же все об этом, – вздохнул Коновалов, будто Александр мог предложить ему другие темы. – Вербовка высшего звена, агитация и лозунги для всех. Стратегия, планы крупных операций. Протестные акции и прочая, – методично и равнодушно перечислял он. – За Архиповым было исполнение, отслеживание действий скинхедов. Я с ними не контактировал, только с лидерами подразделений.

– Архипов обманул вас, правильно я понимаю? – насупился Саша, присаживаясь на край кровати – единственный стул-то был занят, к неудовольствию Остапенко.