Читаем Novae epistolae obscurorum virorum. Epistolae honestae virorum Russorum, quas magister Constantinus Semenis hunc in librum collegit (СИ) полностью

Μετά έγινε ενήλικες, μεγάλωσε ανθρωπός,



Μπήκε στο πανεπιστήμιο για δωροδοκία αυτός.





Το επάγγελμα του δημοσιογράφου έχει σπουδασέ,



Αλλά μόνο ήταν πολύ τεμπέλης για αυτό κανετέ.





Κάθε βράδυ έπινε το κονιάκ με τους φίλους ιδιό,



Και το πρωί έχει πονοκέφαλο και το μυαλό.





Είναι, ωστόσο, αποφοίτησε πανεπιστημιό,



Πήγε να εργαστεί στην εφημερίδα κιτρινό.





Και επειδή σχεδόν τιποτα δεν ηξερές,



Άρχισε να συνθέτει τις ανοησίες διαφορές.





Έγραψε για τους εξωγήινους και τους βρικολακές,



Για ένα παγκόσμια κυβέρνησης μηχανορραφιές.





Έγραψε για ένα τσουπακάμπρα και γη επιπεδής,



Για ό άνθρωποι στο Φεγγάρι δεν πάμε καθόλου επισής.





Σύντομα πολύ γνωστός είναι εγινές,



Έγινε όλους τούς άλλους είναι γνωστής.





Έγινε ακόμα πιο χαζή, έγινε ματαία,



Πίστευε ό ίδιος, τι είναι ιδιοφία.





Όλα αυτά δεν θα ήταν τόσο σημαντικός,



Αν τότε δεν εκλεγεί αυτό το άτομο προεδρός.





Vespere ratio de marxismus.





Iterum mirabile erat vespera illum,



Iterum ventus ferebat iucundum.





Cecidit iterum ad parcum coccinum solis,



Ab Oriente venerunt arcana quaedam tenebris.





Cum antemnis et domos effusus in crepusculum,



Ego mensam lucerna includitur, accepit librum.





 Inscriptio videre in occulto liber vetus:



«Marx et Engels, tres volume conventus».





Ego aperuit codex, legere librum,



Et spe gaudentes; verborum horum.





De his singulis divina libris, –



Hoc est realis carmen de mentis.





Magna Marx, ut Apollo, aut Hermes,



Verba tua sunt sanitatem proprietates.





Illic es multus de dogmata falsum,



Sed unum verum schola tantum.





Sunt iustus repetita dogma omnes magistri mendaces,



Sed creans potest tantum de Marx magna imitatores.





Omnes mendaces clamare ovis as,



Sed marxist semper maneat tranquillitas.





A marxist non scire lacrimae et dolore,



Ipse antem omnia probat sine clamore.





Marxism est salus humanum animum,



Alia exercitia trahere eos ad infernum.





Verbum Marx illuminat humanitatis semitam,



Per spinis ducit ad meliorem et beatior vitam.





Ύμνος Ασκητική.





Για την αγία και απλότητα θεία,



Είσαι κάθε δίνεις την αληθεία.





Τα παλάτια ποιος χρειαζεταί,



Οι θησαυροί τα ομόλογα και;





Δεν χρειάζονται ρούχα καταραμενό,



Από την οποία σάρκα ζεσταθεί μονό.





Ακόμη και ενώ, όταν είναι χιονί,



Το περπάτημα γυμνός πρεπεί.





Ποιος χρειάζεται το φαγητό συνθετή



Όταν ένα νερό και απλό ψωμί;





Πολλά τρόφιμα κάνουν αδυναμούς



Άνθρωπος και τους αρρωστούς.





Μόνο η μεγάλη ασκητικής



Μπορεί να είναι εντελώς υγιής.





Απραξία σιγά-σιγά τον άνθρωπο σκοτωνεί,



Αλλά πραγματική ευδαιμονία δεν παρεχεί.





Σε θάνατο ασθενοφόρο και την ασθενειά



Προκαλεί τη λαιμαργία και την τεμπελιά.





Τεμπελιά – η μητέρα όλων των ατελειών,



Και το έργο – ο εχθρός όλους γνωστών.





Αγαπούν άνθρωποι ηλίθιοι και αδαείς



Να φάνε καλά και να γλυκά κοιμηθείς.





Ο άνθρωπος με τα γουρούνια δεν τρωεί,



Ο άγιος δίπλα ασεβείς δεν θα καθισεί.





Μισώ αυτά τα ποταπό τους αμαρτωλούς:



Ας είναι ζωντανοί στην θα πάνε κολασής.





Μέθυσοι όλα καταδικασμένη να υποφερεί,



Αλλά μόνο ασκητική για πάντα αποθηκευτεί.





Φίλε μου, μην τρως λιπαρά, δεν κρασί πινείς,



Δεν σκέφτεσαι τα άσχημα, τον καπνό μην καπνιζείς.





Τον σωστό δρόμο αν ακολουθείς,



Ευτυχία και υγεία τότε θα αποκτησείς.





Σχετικά μεγάλη, ευτυχισμένος, φύση πανισχυρή,



Συνεργαστείτε μαζί σου είναι μια χαρα μεγαλή.





Ultimum primae parte.





































































































































































































































































































































































































































































































































































































































































































































































































































































































































Перейти на страницу:

Похожие книги

10 дней в ИГИЛ* (* Организация запрещена на территории РФ)
10 дней в ИГИЛ* (* Организация запрещена на территории РФ)

[b]Организация ИГИЛ запрещена на территории РФ.[/b]Эта книга – шокирующий рассказ о десяти днях, проведенных немецким журналистом на территории, захваченной запрещенной в России террористической организацией «Исламское государство» (ИГИЛ, ИГ). Юрген Тоденхёфер стал первым западным журналистом, сумевшим выбраться оттуда живым. Все это время он буквально ходил по лезвию ножа, общаясь с боевиками, «чиновниками» и местным населением, скрываясь от американских беспилотников и бомб…С предельной честностью и беспристрастностью автор анализирует идеологию террористов. Составив психологические портреты боевиков, он выясняет, что заставило всех этих людей оставить семью, приличную работу, всю свою прежнюю жизнь – чтобы стать врагами человечества.

Юрген Тоденхёфер

Документальная литература / Публицистика / Документальное
100 знаменитых катастроф
100 знаменитых катастроф

Хорошо читать о наводнениях и лавинах, землетрясениях, извержениях вулканов, смерчах и цунами, сидя дома в удобном кресле, на территории, где земля никогда не дрожала и не уходила из-под ног, вдали от рушащихся гор и опасных рек. При этом скупые цифры статистики – «число жертв природных катастроф составляет за последние 100 лет 16 тысяч ежегодно», – остаются просто абстрактными цифрами. Ждать, пока наступят чрезвычайные ситуации, чтобы потом в борьбе с ними убедиться лишь в одном – слишком поздно, – вот стиль современной жизни. Пример тому – цунами 2004 года, превратившее райское побережье юго-восточной Азии в «морг под открытым небом». Помимо того, что природа приготовила человечеству немало смертельных ловушек, человек и сам, двигая прогресс, роет себе яму. Не удовлетворяясь природными ядами, ученые синтезировали еще 7 миллионов искусственных. Мегаполисы, выделяющие в атмосферу загрязняющие вещества, взрывы, аварии, кораблекрушения, пожары, катастрофы в воздухе, многочисленные болезни – плата за человеческую недальновидность.Достоверные рассказы о 100 самых известных в мире катастрофах, которые вы найдете в этой книге, не только потрясают своей трагичностью, но и заставляют задуматься над тем, как уберечься от слепой стихии и избежать непредсказуемых последствий технической революции, чтобы слова французского ученого Ламарка, написанные им два столетия назад: «Назначение человека как бы заключается в том, чтобы уничтожить свой род, предварительно сделав земной шар непригодным для обитания», – остались лишь словами.

Александр Павлович Ильченко , Валентина Марковна Скляренко , Геннадий Владиславович Щербак , Оксана Юрьевна Очкурова , Ольга Ярополковна Исаенко

Публицистика / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное