Новая эпоха

«Интересно. Верочка — обычный человек, это я точно знаю. Почему же один единственный орган реагирует на меня точно так же, как Ксения целиком? Одно из двух — либо ребёнок в утробе матери под защитой Господа, и матушка-настоятельница тогда действительно Божья избранница, а я страшно грешу, сомневаясь в ней. Но тогда и все, кого сожгли на костре или изгнали, также были отмечены Творцом. Тогда как святость Аристарховой вяжется с убийством ей же подобных? Либо второй вариант — способность закрываться от меня имеет другую природу, может даже, биологическую, и все беременные мира могут противиться подобным осмотрам. Тогда при чём здесь Бог? В любом случае выходит, что Аристархова мерзкая, лживая тварь».

Сделав такой вывод, Софья почувствовала глубокое удовлетворение. Она уже много лет люто ненавидела матушку-настоятельницу, поэтому очередной повод насладиться этим чувством пришёлся кстати. Жаль лишь, что никто в общине не разделял подобных идей. Соня в этом была абсолютно уверена.

Минут через десять девушка оставила подругу и вернулась к себе. Попыталась заснуть, но не получилось — мысли об Аристарховой не давали покоя. В конце концов, Соня засунула руку под кучу тряпья, служившую подушкой, и вытащила старые наручные часы — единственную вещь, оставшуюся от отца. Она холила их и лелеяла, надевала изредка и ненадолго — боялась ненароком поцарапать стекло или, что ещё хуже, потерять. Но каждый день заводила. Возможно, они давно перестали показывать точное время — проверить это Хромушка не могла. Весь приход уже несколько лет жил «по солнцу».

Циферблат зеленовато светился — как раз сегодня Кривицкая «выгуляла» часы на улице. До рассвета оставалось ещё больше полутора часов. Девушка тихонько выползла из квартиры.

Жизнь общины вертелась вокруг приходского дома. На первом этаже располагались трапезная, продуктовый и вещевой склады, кухня, а также карантинная зона. В карантине держали чужаков, пока настоятельница принимала решение — дать шанс человеку или отправить его восвояси. Карантинная зона когда-то была довольно многолюдным местом. Но затем количество странников стало стремительно уменьшаться. Последние годы чужие стучались в церковные ворота очень редко — жители Земли поняли, что за черту населённых пунктов лучше не выходить. На планете больше не существовало понятия «дорога». Решив собрать грибов в ближайшем лесу или посадить капусту на загородном поле, нужно было брать с собой все пожитки — назад никто не возвращался.

Пережив встречу с нечистой силой, избежав общения с расплодившимися хищниками, максимум, на что можно было рассчитывать, так это на выход к границе человеческой территории в случайной точке планеты.

При этом встреча с живыми людьми не гарантировалась. Например, «Родник Веры» находился в православном храме. До него ещё нужно было добраться сквозь город.

Сейчас в карантиннике сидел мужчина лет тридцати. Пришёл три дня назад, днём. Ночью ходоки никогда не появлялись. В этом были уверены все члены общины, но вот Хромушка обладала другой информацией.

Второй этаж был жилым. Квартиры, больше похожие на палатки из покрывал и стульев, которые Софья строила в детстве, оставляли свободным совсем немного пространства. Сейчас в Роднике жило меньше ста человек, некоторые стенки давно разобрали, увеличив площади клетушек, но всё равно было очень тесно.

Сегодня Кривицкая припадала на ногу особенно сильно — конечность ныла, предсказывая перемену погоды в ближайшие часы. Сняв обувь, чтобы меньше шуметь, девушка шла в сторону лестницы. Передвигаться приходилось по памяти, вытянув руку вперёд, чтобы не наткнуться на какое-нибудь препятствие — на жилом этаже до сих пор сохранились жалюзи, их каждый вечер закрывали по особому указанию матушки-настоятельницы. Темнота была густой и наваристой.

Дойдя до лестницы, Хромушка обернулась — не разбудила ли кого-нибудь, не смотрят ли удивлённо на гуляющую по ночам соседку. Удостоверившись, что в такой тьме её вряд ли разглядят, ушла наверх.

На третьем этаже штор не было, в вытянутых вперёд руках необходимость отпала. Софья обулась и двинулась вперёд.

Здесь находились библиотека, лазарет и «Музей памяти». В музее хранились вещи, напоминавшие прихожанам о прошлой, нормальной жизни, а также предметы и фотографии умерших как до, так и после Катастрофы. Место отцовских часов было здесь, но Соня не могла выставить на всеобщее обозрение частичку своей души. Заходили сюда редко — никому не нравилось бередить старые раны.

В лазарет помещали заболевших. Поскольку достать лекарства в городе удавалось очень редко, основу лечения обычно составляли молитвы. Помогало плохо. Проходя мимо пустующих сейчас коек, Хромушка в который раз со злостью подумала, что её дар мог бы вполне пригодиться людям. Но рассказывать о нём нельзя было категорически. Невзирая на его гипотетическую пользу, Софьюшку могли отправить на костёр. Творить чудеса в Роднике Веры имели право лишь Ксения Аристархова и её дьяконы.

«Ведь их способности — Божий промысел, а проявляющиеся умения остальных — от Дьявола. Ненавижу».