Новая эпоха [с иллюстрациями]

– Самыхе смазливые танцуют перед толпой хороводом, постепенно раздеваются и укладываются в круг, – рассказывал Хренио, – К ним выстраивается очередь желающих с монетой в руке, первые пристраиваются и по сигналу вставляют, двигаются в такт ритма, а по следующему сигналу все сдвигаются, меняя партнёршу. Теоретически так можно и всех их перепробовать, что и привлекает в секту жаждущую женского тела молодёжь, но на практике это нелегко – монету от парня получает та из распутных красоток, в которую он разгрузится, и чем больше она пожертвует храму этих монет, тем её положение в секте престижнее – считается, что именно она в этот раз лучше всех угодила Дионису, так что все они очень стараются. Кто из парней разгрузился, уступает своё место в кругу первому из ожидающей очереди, но если есть ещё монета, силы и желание – может ещё встать в её конец и продолжать участвовать в процессе…

– И финикиянок начали втягивать в это дело тогда, когда понадобилось больше молодых и смазливых шлюх? – сообразил Фабриций.

– Да, гречанки ведь не все красивы и не все на такое согласны, да и новенькие нужны на замену потасканным, а финикиянок с этой их старинной традицией праздников Астарты и с тягой к "продвинутой" греческой культуре втянуть в эти оргии легче.

– Тем более, что парни финикийские уже втянуты, – прикололся Володя.

– И тратят свои скудные случайные заработки на этих гречанок, а не на жриц Астарты, – добавил Велтур.

– То-то в храме Астарты и бесятся! – хохотнул Серёга.

– Ага, на самые святые устои ведь нечестивцы покусились – на священные и неприкосновенные денежные доходы храма, – хмыкнул я.

– Это всё понятно, – кивнул босс, – А вот какой для секты смысл в человеческих жертвоприношениях?

– Они убирают опасных свидетелей, – пояснил Васкес, – Не всякий из любителей попробовать сразу нескольких красоток настолько предан культу Диониса, чтобы "понять правильно" участие в оргиях собственной сестры, невесты или жены. Вот на таких как раз у них и гневается Дионис как на заслуживших кару отступников.

– Финикийская молодёжь, значит, уже тоже втянута?

– Не вся, конечно, но не так уж и мало. Красивые сектантки дефилируют по улицам и по рыночной площади весьма фривольно одетыми, ведут себя развязно, а тем, кто демонстрирует желание познакомиться с ними поближе, намекают, что они не из таких, но во славу Диониса на его празднествах – это уже совсем другое дело.

– Нашу турдетанскую молодёжь так завлекать ещё не пробовали?

– Эту попытку я пресёк. Агентура предупредила своевременно, и когда две из них заявились в нашу часть города, их уже ждала шайка хулиганов, а городской стражи поблизости не оказалось, – ухмыльнулся мент, – После того, как хулиганы затащили их в ближайший подвал и вволю поразвлеклись с ними, не спрашивая их согласия, разыскать насильников по неясным и путаным описаниям пострадавших так и не удалось, и теперь вербовщицы из секты обходят турдетанскую часть Оссонобы стороной.

– Надолго ли?

– Агентура доносит, что о новых попытках поговаривают, но пока не решаются. Будем надеяться, что теперь уже и не успеют решиться…

– Из-за этих кампанцев проблем не будет?

– Гая Атиния нужно будет, конечно, известить загодя, чтобы к моменту жалоб со стороны кампанцев, если они последуют, он уже знал обо всём от нас, – подчеркнул я, – Но в любом случае сам он вмешиваться в наши дела не станет, а при сомнениях запросит об указаниях сенат, а там, скорее всего, тоже не будут пороть горячку и оставят это дело на усмотрение новых магистратов.

– То есть до весны, – уточнил босс.

– А весной им будет уже не до того, – напомнила Юлька, – Уже в самом Риме начнётся ажиотаж и паника из-за вскрывшихся собственных Вакханалий, а когда они разберутся со своими сектантами, то большинство следов будет вести в Кампанию, так что репутация кампанцев будет сильно подорвана. Поэтому и разбор нашего дела будет представляться римским сенаторам в выгодном для нас свете. Скорее всего, пресечение деятельности секты сенат одобрит, а новый претор Дальней Испании получит указание разыскивать и искоренять эту заразу и в своей провинции.

– Мы ему в этом ещё и поможем, – кивнул Хренио.

– Ага, по-добрососедски, – добавил я, – Друзьям и соседям надо помогать. Кто это будет на следующий год, кстати?

– Гай Кальпурний Пизон, – напомнила историчка, затем покосилась на Аглею и подмигнула, – Ну, по всей видимости, если боги не передумают, хи-хи! Род плебейский, но с Катоном он не в ладах – тот, вроде бы, даже какую-то речь против "нашего" Пизона в сенате толкал, и это делает его благожелательным к недругам Катона.

– А значит, и к сципионовским друзьям и клиентам, – добавил Фабриций, – Где они только, те Сципионы? Один только Назика и остался…