Новая философская энциклопедия. Том второй Е—М

«КНИГА О ПРИЧИНАХ» 1152 и 1166. В настоящее время насчитывается 50 рукописей латинского перевода, 1-е издание которого осуществлено в Падуе в 1485. В 1968—72 в 2-х т. издан критический текст латинского перевода (Avicenna latinus, Liberde Anima, seu Sextus de Naturalibus, ed. crit. de la trad, latine medievale par S. Van Rie. L.-Louvian-Leiden, IV-V, 1963; I—III, 1972), рус. пер. - A. Л. Хромова (в кн.: Ибн Сына. Избр. философские произведения. М., 1980) и А. В. Сагадеева (в кн.: Избр. произведения мыслителей стран Ближнего и Среднего Востока 9—14 вв. М., 1961). Е. А. Фролова «КНИГА О ПРИЧИНАХ», или «Книга Аристотеля об истолковании чистого блага» (Liber de causis, Liber Aristotelis de expositione bonitatis purae) — латинский перевод арабской комментированной компиляции из «Первооснов теологии» Прокла, ошибочно считавшейся аутентичной работой Аристотеля. Ее предполагаемый автор — Давид Иудей, или Авендеат (Avendeath), возможно, идентичный с толедским философом Авраамом Ибн Даудом (ум. в конце 12 в.). Подругам версиям, текст создан в 8—9 вв. на Ближнем Востоке, происходя из еще более раннего сирийского источника. Латинский перевод осуществлен Герардом из Кремоны (до 1187). Классический образец средневекового неоплатонизма — «Книга о причинах» представляет собой попытку согласования монотеистического мировоззрения со стилем мышления и общими положениями позднеантичной метафизики, доктрины креационизма с теорией эманации. Автор рисует целокупную картину развертывания уровней бытия, образующими моментами которой являются первая причина и тварное бытие как таковое, заключающее в себе иерархии ума, души и природы. Для описания воздействия первой причины на причины вторичные употребляется терминология метафизика света. Первая причина, существующая прежде вечности, превосходит как все вечное и умопостигаемое, так и все временное и чувственно воспринимаемое. Без посредства чего бы то ни было она творит ум, а посредством ума — душу, природу и остальные вещи. Изливая на все сущее свое благо, она единообразно пребывает во всех вещах, однако, т. к. вещи воспринимают от этого излияния соответственно способу своего бытия, это становится причиной различения уделяемого им блага, и все они не единообразно пребывают в первой причине. Поскольку же ни чувству, ни воображению, ни размышлению, ни умопостижению она не доступна, первая причина выше всякого имени и словесного описания. Первым из всего сотворенного является бытие, которое, будучи наиболее единым и простым, все же составлено из предельного и беспредельного, а потому умножается и порождает умопостигаемые формы, соединенные без слияния и различимые по степени присущей им универсальности, однако же без отделения друг от друга. Первое сотворенное бытие, т. о., является умом — неразделимой, пребывающей в вечности субстанцией, не обладающей величиной, бестелесной, неподвижной и не испытывающей никакого претерпевания. Ум мыслит свою сущность и объединенные в нем умопостигаемые формы, зная т. о. охватываемые им субстанции души и природы, причиной которых он является и которые он просвещает интеллигибельным светом. Т. к. душа обладает свойством промежуточной сущности, простирающейся между умопостигаемым и чувственно воспринимаемым, ее субстанция располагается в вечности, а деятельность — во времени. При этом умопостигаемые формы, нераздельные в уме, в душе существуют уже разделенным образом; а производимые душой с помощью силы первой причины чувственно воспринимаемые вещи существуют в ней как ее подобия. Последние душа познает силой ума и приводит в движение, являясь причиной действия природы. При том, что душа так же, как и ум, умножается, все души имеют одно, единое и простое, бытие. И наконец, среди множества существующих в природе телесных субстанций, из которых наиболее совершенные обладают душами, одни (простые) — причастны времени, будучи непреходящими во времени, ибо сотворены вместе с ним; другие (составные) — пребывают во времени, будучи подверженными возникновению и уничтожению. Комментарии к «Книге о причинах», изучавшейся (с 1255) в Парижском университете и повлиявшей на идеи многих схоластов, принадлежат перу Альберта Великого, Сигера Брабан- тского, Эгидия Римского, Генриха Гентского, Р. Бэкона и Фомы Аквинского, которому после прочтения латинского перевода «Первооснов теологии» (Elementatio theologica) Прокла удалось установить истинный источник ее происхождения (позднее это открытие было заново сделано в эпоху Возрождения). Изд.: Bardenhewer О. Die pseudo-aristotelische Schrift uber das reine Gute bekannt unter dem Namen Liber de causis. Freiburg i. В., 1882 (Fr./M., 1957); Pattin А. О. М. I. Liber de causis, Edition etablie a l'aide 90 manuscrits avec introduction et notes. — «Tijdschrift voor Filosofie» (1966) 28, p. 90—203; Книга о причинах (Книга Аристотеля об истолковании чистого блага), пер. и комм. М. Ю. Скворцова. — «Историко-философский ежегодник'90». М., 1991, с. 188-210. Лит.: Anawati G. С. Prolegomenes a une nouvelle edition du De Causis arabe (Kitab al-hayr al-mahd). — Melanges Louis Massignon 1, 1956, p. 73—110 (repr. — Etudes de philosophie musulmane. P., 1974, p. 168 sq.); Pattin A. De hierarchie van het zijnde in het Liber de causis. — «Tijdschrift voor Filosofie» 1961,26, p. 130-157; Taylor R. С The Kalam fi mahd al-khair (Liber de causis) in the islamic philosophical milieu. — Pseudo-Aristotle in the Middle Ages. L., 1986. A. M. Шишков « КНИГА ПРИРОДЫ» — восходящее кдревности представление о мире природы как некоем «тексте», подлежащем «чтению» и толкованию. Уже позднеантичная астрология уподобляла звездное небо письменам, содержащим некоторое сообщение. Средневековое христианство видело в природе создание того же самого Бога, который раскрыл себя людям в Библии; отсюда вытекает известный параллелизм природы и Библии как двух «книг» одного и того же автора (природа — мир как книга, Библия — книга как мир). Эта идея, одним из первых развитая Максимом Исповедником, остается популярной вплоть до эпохи барокко; она наивно выражена в стихах английского поэта 17 в. Ф. Куарлеса: «Этот мир — книга ин фолио, в которой заглавными литерами набраны великие дела Божьи: каждое творение—страница, и каждое действие— красивая буква, безупречно отпечатанная». Однако если ортодоксальная традиция сопоставляла «Книгу природы» и Библию, то неортодоксальные мыслители, начиная с эпохи Возрождения, противопоставляли их (напр., предпочтение «живого манускрипта» природы «писаному манускрипту» Библии у Кампанеллы). «Книгу природы» можно было сопоставлять не только с Библией, но и с человеческой цивилизацией и книгой как ее символом. Просвещение (за исключением Руссо) вкладывает в образ «Книги природы» свою веру в культуру, до конца согласную с природой, и в природу, до конца согласную с разумом. Движение «Бури и натиска», в частности ранний Гете, а затем романтизм, противопоставля-