Новая история стран Европы и Америки XVI–XIX века. Часть 1

Последствия подобных сдвигов сказались и на увеличении королевской армии. В Испании к середине XVII в. она увеличилась в 6 раз, во Франции к концу правления Людовика XIV в 10 раз (около 300 тысяч сухопутных войск), даже в территориально небольшой Пруссии к концу первой четверти XVIII в. насчитывалось около 90 тысяч штыков. Неуклонное падение военного авторитета, сопровождающееся сокращением доходов от военной добычи и традиционных сеньориальных владений, привело в конечном итоге и к сокращению влияния дворянства на государственные дела в целом. Служилое сословие все больше стало зависеть от королевской щедрости, которая принимала форму различных денежных субсидий, пенсий, придворных должностей. Так, штат придворных во Франции достиг к предреволюционному периоду 15 тысяч человек.

Естественно, что абсолютизм не стремился к уничтожению политической роли дворянства, а тем более аристократии как таковой. Уничтожению или политическим преследованиям подвергались представители сепаратистских, центробежных тенденций. Именно этим следует объяснить физическую расправу над лордами Уорвиком, Линкольном, Суффолком в конце XV в. в Англии и громкие политические процессы во Франции, связанные с заговором Гастона Орлеанского в 1632 г. и казнью обер-шталмейстера Сен-Мара в 1639 г. Подобная двойственность отношения монархии к дворянству проявлялась на протяжении всего периода Нового времени. Объективно, позиция короны отражала реальный раскол в данном сословии, противостояние «старого» и «нового» дворянства. Менталитет аристократа отличался значительной консервативностью. Любой французский пэр с пренебрежением относился к дворянам «пера и чернильницы». В прусском табеле о рангах 1713 г. маршал (аристократ) был на 5 ступеней выше министра – гражданского чиновника, тоже дворянина, но вышедшего из буржуа. Даже орден нищенствующих францисканцев гордился наличием в своих рядах в разное время эрцгерцогов, герцогов, маркизов и графов. Эволюционируя, второе сословие стало источником аппарата управления.

Первым шагом по пути создания центральных органов, непосредственно зависимых от королевской воли, стало формирование из лиц, приближенных к королю, различного рода государственных («тайных», «узких») советов, ставших прообразом будущих кабинетов министров. Так, в Англии подобный совет был создан Генрихом VII на базе нерегулярно собиравшегося Королевского совета и к 40-м гг. XVI в. превратился в постоянно действующий орган. Аналогичный совет появился во Франции при Франциске I. В Испании 106 лет просуществовал без изменений созданный в 1480 г. Королевский совет. В Швеции в 1538–1543 гг. при Густаве I Вазе также возник постоянно действующий Государственный совет – регентсрод. В задачу подобных институтов входил широкий круг полномочий: финансы, армия, вопросы внешней и внутренней политики, судебный арбитраж, даже «искоренение пороков и общественных грехов» (Испания). Как правило, они комплектовались из представителей пэрства и высших прелатов королевства по личной инициативе короля. Из их числа назначались ответственные чины королевства – гофмаршалы, гофмейстеры, казначеи, канцлеры. Зачастую эти советы становились синекурой для избранных аристократов. Так, в частности, фаворит испанского короля Филиппа IV граф Оливарес получал от занимаемой должности 422 тысячи дукатов в год. Наличие фаворитов в ближайшем окружении монарха стало бичом многих начинаний государственного строительства. Герцог Бекингем, лорд Пемброк, герцог Лерма, граф А. Оксеншерна, граф А. Мольтке, барон И. Бернстоф и им подобные, долгие годы фактически являлись первыми лицами администрации, блокируя и интерпретируя по-своему многие королевские начинания.

Первоначально государственные советы были крайне малочисленны (9–10 человек) и разрастались крайне медленно. В Англии при Стюартах число допущенных в «личные замыслы короны» достигло 40–42 персон, во Франции при Ришелье совет состоял из 35 вельмож. Большое количество родового дворянства в этих советах скорее объясняется желанием монархов иметь носителей старых традиций под непосредственным контролем, чем реальной необходимостью. В процессе дальнейшего реформирования процент знатного дворянства неукоснительно сокращается.