Новая история стран Европы и Америки XVI–XIX века. Часть 1

Носителем законодательной власти стал конгресс, состоящий из двух палат. Палата представителей избиралась населением, т. е. избирательным корпусом, а сенат – легислатурами штатов. Президент избирался коллегией выборщиков, которые, в свою очередь, избирались населением. Верховный суд формировался совместно президентом и сенатом. Согласно конституции, органы государственной власти имели различные сроки полномочий: палата представителей – два года, сенат каждые два года обновлялся на 1/3. До 1913 г. срок службы сенатора был равен шести годам, президента – четырем. Члены Верховного суда и иных федеральных судов занимали свои посты «пока ведут себя безупречно», т. е. пожизненно. Впервые в истории прерогативы властных структур были сбалансированы. Так, конгресс был вправе заблокировать законопроекты президента, сенат мог отклонить любую кандидатуру, вносимую президентом на должность в государственном аппарате и отвергнуть заключенный президентом договор. Конгресс мог привлечь президента к ответственности в порядке импичмента и, в случае признания его сенатом виновным, отстранить от должности. Верховный суд имел право, как высший конституционный надзор, отклонить вообще любой закон – как принятый президентом, так и конгрессом. За президентом закреплялась должность верховного главнокомандующего, за конгрессом – все средства казны.

Вместе с тем, новая законодательная основа была весьма далека от подлинного демократизма и равноправия. Но именно американская конституция стала «правовой библией» для многих государств.

Законодательные акты 1848 и 1874 гг. в Швейцарии закрепили новый принцип устройства государства. 22 кантона, в которых сохранялись собственные конституции, правительства и парламенты, провозгласили создание федеративной парламентской республики со столицей в городе Берн. Теперь права кантонов были ограничены федеральным законом и общенациональными органами власти. Законодательная ветвь сосредоточилась в руках двухпалатного федерального собрания. Центральная исполнительная власть была передана Федеральному совету. Был учрежден союзный суд. К исключительной компетенции союзной власти были отнесены защита прав кантонов, монетная политика, вопросы войны и мира, политических союзов. Конституции провозглашали свободу слова, печати, но главное – равенство граждан перед законом.

В двадцати республиках, возникших на месте испанских колоний, новые конституции были списаны с американского образца: президент, две палаты, узкий круг избирателей. Конституция Бразилии (1891) не только копировала государственный строй США, но и федеративное устройство. Официальным названием государства стало – Соединенные Штаты Бразилии. 20 штатов получили некоторую административную и судебную свободу. Но в действительности прочные конституционные традиции в латиноамериканских странах так и не сложились. Захват власти различными диктаторами (каудильо) приводил к тому, что конституции неоднократно переписывались в угоду конкретных лиц. С 1820 г. в латиноамериканских странах сменилось до 125 конституций, в том числе в Эквадоре – 13, Боливии – 19, Венесуэле – 15.

Переход к консервативным режимам (диктатурам, протекторату, аристократическим республикам) – явление вполне закономерное. Установление сильной, даже жесткой центральной власти стало итогом практически всех ранних буржуазных революций. Английская революция 1640 г. прошла через протекторат к реставрации, Великая Французская революция – через консульство, к империи. Война за независимость в США первоначально установила пожизненное президентство Д. Вашингтона, и лишь потом сложилась федеративная республика с жесткой системой разделения властей. В Латинской Америке республиканские режимы прошли период военных диктатур (Хуан де Росас в Аргентине, Антонио де Санта-Ана в Мексике, Габриэль Морено в Эквадоре и т. д.). Таким образом, все ранние буржуазные революции проходят по схожему сценарию – сначала подъем, передел собственности и государственной машины, затем установление сильной центральной власти, ограничивающей эскалацию революционного движения, и, наконец, либерализация и даже некоторый возврат к прошлому. Подобный ход революций был обусловлен, прежде всего, тем обстоятельством, что впервые в истории широкие общественные массы, не имеющие ни политического опыта, ни образования, участвовали в радикальном обновлении государственного строя. Естественно, что в этих условиях происходила максимально возможная декларация демократических прав и свобод. Однако угроза реставрации, а также нарастающий политический хаос заставляли прибегать к диктаторским методам упрочения нового общественного порядка. К тому же, перестройка социальной структуры и зарождение все новых общественных конфликтов в условиях быстрого развития капиталистического производства не позволяли государству получить прочные демократические основания.