Новая хозяйка Академии

Лекарь не соврал - парк предстал перед нами через каких-то пять минут. Входом в него служила высокая арка, украшенная хвойной гирляндой и серебристыми бусами. Повсюду качались разноцветные фонарики, словно напоминающие о скором празднике. Хотя для столицы такое буйство красок могло быть обычным делом. 

Я не без удивления отметила, что мой спутник пользуется вниманием у девушек. Ему доставались и улыбки, и кокетливые взгляды из-под опущенных ресниц. После третьей барышни я тоже присмотрелась к мужчине. Меховым шапкам наш лекарь предпочитал тёплый капюшон, а традиционной шубе - короткую плотную дублёнку. Я привыкла видеть его в зелёной робе, поэтому в брюках и ботиках Мистислав казался мне другим человеком. Это было непривычно...  но ничего особенного. Круглые очки, на мой взгляд, делали его похожим на простака и мямлю, не спасало даже красивое лицо. В общем, я решительно не понимала, на что там смотреть.

Но девицам словно мёдом было намазано на моём лекаре.

- Кажется, вы наладили отношения с Яном, - произнёс мужчина, отвлекая меня, - никогда не думал, что вас можно называть Косичкой... Простите, услышал обрывок разговора.

- Не нужно называть меня Косичкой, - рассмеялась я и вдруг призналась, - это прозвище дала мне мама. Зарину она кликала Зари или Зарюшкой, а я была Косичкой. Но после её смерти... мы больше не используем прозвища.

- Понимаю, детские воспоминания - одни из самых сильных. А от чего умерла ваша матушка? Или мне не стоит говорить на эту тему?

Я снисходительно покачала головой. Кое-кто уже давно не ребёнок, чтобы переживать из-за ерунды. 

- Она повесилась. Мне тогда было десять, Зарине семь. Мы тяжело перенесли её смерть. Мама всегда говорила, что живёт ради нас, что мы не останемся без её поддержки, а в итоге... она нас бросила, - на последней фразе голос предательски дрогнул. Детские воспоминания действительно самые сильные и самые безжалостные. Повзрослев, я отчасти понимала мотивы матери... Но маленькая девочка в душе никогда её не простит. 

- Повесилась? - мужчина ошарашенно повернулся ко мне. - Но почему? 

Предсмертную записку матери сжёг отец... Но я догадывалась, что толкнуло её на самоубийство. Сложно не угадать, конечно. Отец никогда не стеснялся в выражениях. Упрёки, которые получала мать, были далеко за гранью вежливости. 

Со своим мужем я сразу выставила границы дозволенного. Хотя по скотству князь Венский заметно опережал моего отца. 

Спохватившись, что не ответила Мистиславу, я вымученно улыбнулась:

- Лекари сказали, что причиной стала послеродовая депрессия. Иногда такое случается. Просто пропало желание жить.

Мужчина посмотрел на меня с явным сомнением во взгляде. Покорно кивнула:

- Я понимаю, что это общие слова, Мистислав, но ворошить прошлое не хочу. Наверное, мне было б легче не знать правду, искать виноватых... Однако она ушла сама. Этого достаточно. 

За разговором я не заметила, как мы прошествовали в небольшую беседку, увитую гирляндой. Такие беседки прятались в хвойных нишах парка. Наша оказалась самой дальней, зажатой между раскидистой елью и оградой. Вокруг не было ни души, и только звуки паркового оркестра долетали до нас.

Мистислав неожиданно перехватил мои руки, поглаживая и согревая озябшие пальцы в своих ладонях.

- Не нужно меня жалеть! - зло произнесла я, осознав смысл этого жеста. 

- Почему, Косса? Я всего лишь беспокоюсь.

Мы встретились взглядами. Мой возмущённый и упрямый его. Где отец такого лекаря нашёл?! 

- Я не нуждаюсь в вашем беспокойстве. 

- А куда вы теперь денетесь... Косичка - в конец обнаглевший мужчина поднёс мою ладонь к губам и поцеловал. От его поступка я потеряла дар речи.

- Мистислав, вы что творите?!

Лекарь вдруг улыбнулся с самым проказливым видом:

- Немного компрометирую вас. Позволите? 

Вторая пощёчина за день - это слишком для меня, но он явно напрашивался... Лишь в последний миг я остановила ладонь. Даже с учётом поцелуя, компрометировал он явно на троечку. И это детское прозвище... Сдаётся мне, что лекарь сейчас банально заговаривал мне зубы. Отвлекал от мрачных мыслей.

- А вы интриган, Мистислав, - хмыкнула я, сложив руки на груди. 

Он тоже оскалился, но в глазах его мелькнул странный хищный огонёк.

- Может быть. А может, я просто успокаиваю вашу бдительность?..

Перед сном я не удержалась и вновь открыла дневник Лисы.