Читаем Новая критика. Звуковые образы постсоветской поп-музыки полностью

Взял грибов, и я Ковбой БибопНо лечу куда — не знаю, Навсикая из Долины ветров,И мой призрачный доспех — похуизм.Я самурай Чамплу в конопляном поле,А вечером снова с пивком в руке.Мы повзрослеем на детской площадке в твоем дворе,
С нами будут девочки, фанатки группы Lumen.Макс умеет на гитаре, а значит, они нас любят.А если они нас любят, значит, парни могут все:Стать Седьмым Хокаге и шаманом-королем[345]!

В подборке сплошь культовые аниме и харизматичные герои, контрастирующие с довольно бессмысленным и цикличным ходом жизни. «Веселый и тупой» Гангрейв дает возможность закрыть глаза на реальность и уйти в эскапизм.

Черты вымышленного героя проецируются на реальный мир также в сингле Фейса «Kanji»[346]. На протяжении всего трека рэпер сравнивает себя с Гаарой — персонажем манги и аниме «Наруто». По сюжету Гаара — изгой, в котором с младенчества запечатан демонический зверь, из-за чего его боятся окружающие.

Все эти мрази хотят меня видеть убитым,
Зарытым в своем же песке.Все их атаки задушены былиМгновенно в моей безупречной броне.

Гаара мог управлять песком и использовал его одновременно как оружие и как броню. В тексте также встречаются и другие отсылки к «Наруто»: сюрикены, имена брата и сестры Гаары, повязка ниндзя хитай-ате и зверь-демон Сюкаку. У Фейса песчаная броня становится символом одиночества, отчужденности от окружающих, и если Гаара смог преодолеть ненависть и недоверие к людям и принять самого себя, то лирический герой «Kanji» сознательно зацикливается на эгоизме и невозможности полюбить другого в попытке обрести через одиночество силу и уверенность:

Воевать только за самого себя,Превращаю жалкие жизни в кошмар.
Для вас наказание, для меня дар,Молодой Face aka Гаара.И ты не почувствуешь боли моей,Одиночество делает только сильней.

Еще проще Фейс пользуется отсылкой в треке «Pokemon Go» — текст построен на обыгрывании слогана «Gotta Catch ‘Em All» («Поймай их всех»).

Более абстрактно японскую культуру использует группа IC3PEAK. В «Kawaii/Warrior» внешняя красота и привлекательность противопоставляются внутреннему самоощущению:

Kawaii outside,
I’m a warrior inside.I was born the way i amNot straight, not gay[347].

Текст песни построен вокруг гендерной дисфории и фрустрации, которую вызывает несоответствие предзаданным социальным ролям. Нежелание принимать людей, чья идентичность не соответствует устоявшимся конвенциям, вынуждает скрывать свои чувства и преодолевать ощущение постоянной опасности. По мнению участников группы, у человека всегда должна быть возможность открыто высказываться и жить без оглядки на чужое мнение[348].

Большее внимание традиционной культуре Японии уделяет «Аквариум» в песне «Пока несут сакэ[349]». Песня сразу же очерчивает довольно конкретные временные рамки происходящего: упоминание кланов Минамото и Тайра отсылает к гражданской войне конца XII века, по итогам которой был установлен первый в истории Японии сёгунат. И раз сёгун рубит самурая и гейшу на сотни частей, значит, победа клана Минамото уже неоспорима. Впрочем, последствия войны и политические потрясения мало волнуют лирического героя — пока улитка из хайку Кобаяси Иссы неумолимо ползет к вершине Фудзиямы, он выпивает и ждет, пока принесут сакэ. Постепенно гуляния выходят из-под контроля: третьи сутки не прекращается исполнение гагаку — традиционной японской музыки, популярной у знати в послевоенный период; просят подготовить солому для кайсяку — помощника, который отрубал голову во время сэппуку[350], облегчая страдания умирающего воина. Галлюцинации усиливаются, появляются кальмары и овцы, а легендарный японский поэт Басё держит в руках плакат «Хочу быть как Цой!».

Буддизм и восточная философия оказывали влияние на Гребенщикова уже с ранних альбомов — в текстах мелькают упоминания монастыря в Шаолине, реки Янцзы, индийских богов, японских увеселительных районов; кроме того, не так давно Гребенщиков сделал собственную версию перевода основополагающего текста индуистской философии Бхагавадгиты.

Перейти на страницу:

Все книги серии Новая критика

Новая критика. Контексты и смыслы российской поп-музыки
Новая критика. Контексты и смыслы российской поп-музыки

Институт музыкальных инициатив представляет первый выпуск книжной серии «Новая критика» — сборник текстов, которые предлагают новые точки зрения на постсоветскую популярную музыку и осмысляют ее в широком социокультурном контексте.Почему ветераны «Нашего радио» стали играть ультраправый рок? Как связаны Линда, Жанна Агузарова и киберфеминизм? Почему в клипах 1990-х все время идет дождь? Как в баттле Славы КПСС и Оксимирона отразились ключевые культурные конфликты ХХI века? Почему русские рэперы раньше воспевали свой район, а теперь читают про торговые центры? Как российские постпанк-группы сумели прославиться в Латинской Америке?Внутри — ответы на эти и многие другие интересные вопросы.

Александр Витальевич Горбачёв , Алексей Царев , Артем Абрамов , Марко Биазиоли , Михаил Киселёв

Музыка / Прочее / Культура и искусство
Новая критика. По России: музыкальные сцены и явления за пределами Москвы и Санкт-Петербурга
Новая критика. По России: музыкальные сцены и явления за пределами Москвы и Санкт-Петербурга

В третий сборник из серии «Новая критика» вошли тексты, посвященные российским музыкальным явлениям второй половины XX и начала XXI веков, возникшим за пределами Москвы и Санкт-Петербурга и вне среды академической музыки.Музыкальная история каждого региона нашей огромной страны заслуживает культурологического исследования. Авторы сборника «Новая критика. По России», делают такую попытку, дополняя схематичное представление о российской музыке на рубеже XX и XXI веков существенными и яркими деталями. В этой книге вы найдете статьи, посвященные музыкальным явлениям и сообществам, представляющим необычайно широкий географический и стилистический спектр: от Калининграда до Владивостока, от черкесского фолка, переживающего сейчас возрождение, до забайкальского трэш-панка, случайно отразившего философию постмодернизма. Читая ее, действительно едешь по России, совершая воображаемое путешествие с запада на восток, знакомишься с уникальной культурой и поражаешься ее многообразию.Изучая локальные музыкальные феномены, авторы текстов касаются глобальных вопросов, на которых не найдены однозначные ответы: справедливы ли существующие культурные иерархии, что такое национальная идентичность и как сохранить ее в эпоху интернета, что можно противопоставить колониальной природе отечественного шоу-бизнеса? В конце концов, «Новая критика. По России» — книга не только про недавнее прошлое, но и про возможное будущее нашей страны. И на мой взгляд, лейтмотив этой книги в том, что и прошлое, и будущее полны сюрпризов.

Алексей Алеев , Андрей Емельянов , Денис Бояринов , Иван Рябов , Константин Рякин

Музыка

Похожие книги

Искусство и наука танцевально-двигательной терапии. Жизнь как танец
Искусство и наука танцевально-двигательной терапии. Жизнь как танец

В течение многих лет танцевально-двигательной терапией занимались только в США, однако сегодня новые методы и теории, относящиеся к этой области, разрабатываются по всему миру. Авторы этой книги – ведущие специалисты из разных стран – создают широкую панораму истории становления, развития и последних достижений танцевально-двигательной терапии. Разбираются основные понятия, теории, межкультурные особенности танцевально-двигательной терапии, системы описания и анализа движения. Поднимаются вопросы конкретной работы с пациентами: детьми, семьями, взрослыми с психическими расстройствами и пожилыми людьми с деменцией. Все это делает данную книгу уникальным руководством по терапевтическому использованию танца и движения, которое будет полезно не только специалистам и преподавателям, но и широкому кругу представителей помогающих профессий.

Коллектив авторов

Музыка
Князь Игорь
Князь Игорь

ДВА БЕСТСЕЛЛЕРА ОДНИМ ТОМОМ! Лучшие романы о самой известной супружеской паре Древней Руси. Дань светлой памяти князя Игоря и княгини Ольги, которым пришлось заплатить за власть, величие и почетное место в истории страшную цену.Сын Рюрика и преемник Вещего Олега, князь Игорь продолжил их бессмертное дело, но прославился не мудростью и не победами над степняками, а неудачным походом на Царьград, где русский флот был сожжен «греческим огнем», и жестокой смертью от рук древлян: привязав к верхушкам деревьев, его разорвали надвое. Княгиня Ольга не только отомстила убийцам мужа, предав огню их столицу Искоростень вместе со всеми жителями, но и удержала власть в своих руках, став первой и последней женщиной на Киевском престоле. Четверть века Русь процветала под ее благословенным правлением, не зная войн и междоусобиц (древлянская кровь была единственной на ее совести). Ее руки просил сам византийский император. Ее сын Святослав стал величайшим из русских героев. Но саму Ольгу настиг общий рок всех великих правительниц – пожертвовав собственной жизнью ради процветания родной земли, она так и не обрела женского счастья…

Александр Порфирьевич Бородин , Василий Иванович Седугин

Проза / Историческая проза / Прочее / Музыка