Джастин Бальдони

Новая мужественность. Откровенный разговор о силе и уязвимости, сексе и браке, работе и жизни

Информация от издательства

Original title:

Man enough. Undefining My Masculinity

На русском языке публикуется впервые

Бальдони, Джастин

Новая мужественность. Откровенный разговор о силе и уязвимости, сексе и браке, работе и жизни / Джастин Бальдони; пер. с англ. Г. Тржемецкого. — Москва: Манн, Иванов и Фербер, 2023. — (Быть мужчиной).

ISBN 978-5-00195-356-2

Все права защищены.

Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

В тексте неоднократно упоминаются названия социальных сетей, принадлежащих Meta Platforms Inc., признанной экстремистской организацией на территории РФ.

Copyright © 2021 by Justin Baldoni. All rights reserved.

Published by arrangement with HarperOne, an imprint of HarperCollins Publishers.

© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2023

Предисловие

Начав более открыто рассказывать публике о своих поисках в мире маскулинности, я часто использовал выражение «переосмысление мужественности». Так я хотел вовлечь людей в диалог о том, как мы могли бы расширить понятие мужественности, включив в него себя и свои особенности. В основе этого лежала глубокая потребность знать, что я причастен, что я не один и мне разрешено быть таким, какой я есть, — целеустремленным, чувствительным, стойким, амбициозным, импульсивным, упрямым, эмоциональным, склонным к ошибкам, — и при этом сохранять принадлежность к мужскому полу.

Все, что мы обычно слышим о жизни мужчины, задает рамку — понятие «мужественность», — и желание поместиться в нее заставляло меня бороться с самим собой. Я вынужден был не только заглушать свои чувства, но и отделять себя от них. Я вынужден был не только игнорировать свои уязвимость и стыд, но и насмехаться над ними. Я вынужден был носить не только маску, но и полный защитный костюм, чтобы оградить себя от внешних атак. И в конце концов, научившись ориентироваться на поле боя и уворачиваться от врагов, я понял: этот защитный костюм не спасает меня от атак изнутри, и переосмысление мужественности лишь увеличивает пространство между мной и моей спасительной оболочкой — но не помогает избавиться от нее.

Я хочу снять защиту.

Я не желаю переосмыслять мужественность.

Я мечтаю о той мужественности, которая не загоняет меня в рамки.

Я был бы рад сказать, что мое путешествие проходило весело. Но нет. Правда, никогда прежде я не писал книг, и, судя по рассказам других, никто не воспринимает это занятие как веселое. В действительности все совсем наоборот — в странном, но хорошем смысле. Как будто вы съели три куска шоколадного торта и теперь у вас болит живот, но в то же время вы довольны — ведь это был шоколадный торт. В некотором роде я нахожу этот процесс терапевтическим и при этом считаю его необычным, беспорядочным и дискомфортным. Я обнаружил у себя травмы, о которых не подозревал и из-за которых, соответственно, не переживал. Я боролся с причинами, толкавшими меня на создание этой книги, и, честно говоря, сомневался в том, должен ли вообще писать ее.

Шли дни, месяцы, годы, и я снова и снова возвращался к тексту, переписывал, обновлял изложенные взгляды и суждения по мере того, как они менялись со временем. Думаю, именно поэтому дело оказалось для меня столь сложным и трудоемким: как я могу написать книгу о своем опыте и взглядах на мужественность, если они трансформируются каждый день?

В индустрии развлечений часто шутят, что работа над фильмом никогда не заканчивается, просто в какой-то момент картина выходит на экран. А что с книгами? Как другие авторы делают это? Напечатанные слова вечны. Я не сумею взять их назад, если мои мнения или взгляды опять поменяются. Если мое мышление эволюционирует, если я узнаю или прочту что-то, что перевернет мой взгляд на жизнь или поставит под вопрос мое понимание каких-то вещей, я не смогу просто вернуться и обновить написанное: текст, который уже живет и дышит, станет почти очеловеченной частью моей жизни, словно ребенок. И я научился жить с осознанием: пускай конкретно эту книгу я закончу, однако мое обучение и рост продолжатся. И будут длиться, пока я дышу.