Новая Неистинная Пара (СИ)

Услышав главное имя, я набрал несколько букв в телефоне и отправил сообщение Виктору. Через четыре минуты пришел ответ, что там они справятся и без меня. Теперь можно было заканчивать.

Я встал со своего стульчика, пнул голову отступницы в угол и шагнул к остаткам оборотня. Смерть того, кто наплевал на Закон, всегда должна быть мучительна. И дело тут не в моей склонности к боли. Просто это заложено в нас, в Мастерах. Мы не просто длань Закона, мы «убираем» гнилую кровь полностью. Уничтожаем само естество предавших нас волков. А такая смерть много хуже обычного прекращения существования.

Мои ладони засветились белым сиянием, когда я оглашал Приговор. Асс во мне пел от восторга. В крови шевельнулись старые клятвы предков, пробуждая исконную магию родного мира. Я никогда там не был, и никогда не смогу туда попасть, но в Казни я ощущаю близость дома, близость предков, которые спасли ценой своих посмертий целую расу. На миг мне показалось, что я ощутил, как колыхнулась вся эта реальность, будто сбрасывая с себя остатки души предателя.

Из глубокого омута транса меня вывел резкий звук. Я обернулся, кроша остатки черепа волка в пыль, готовый ко всему, но сквозь муть магии увидел бледное лицо своей пары.

— Влад! — Инга прошептала мое имя. — Господи, какое же ты чудовище!

Я только усмехнулся.

— Ты это уже говорила… — припомнил ей асс.

— Не приближайся! — попыталась она заслониться от меня руками.

Я же просто переместился к ней, вывернул запястья одной рукой, и впился ей в рот. Творцы Веера, с каким бы наслаждением я бы устроил сейчас себе маленький праздник плоти.

За какие-то секунды ее холодный рот наполнился моим жаром, но вырываться она не перестала. Прикусила меня за язык до крови, что возбудило еще больше. У меня едва колени не подогнулись от волны желания. Взять ее прямо тут!

Чего мне стоило унять магию в себе и не наклонить пару прямо здесь, у стены с безголовыми остатками врага? Знают только Боги!

Моя мать никогда не приближалась к отцу после Казни. Как и все пары Мастеров не касались своих избранных, пока кровь не успокоится. Инга знала об этом, не могла не знать, ведь читала Закон. И я ей не раз говорил, но опять, в очередной раз, она решила не услышать моих слов.

Захотелось ее наказать, наказать так, чтобы впредь каждое мое слово она видела, как единственно верное, как истину. Ударить, ощутить ее кровь на своих пальцах…

Я отстранился от Инги, потряс головой и утер кровь. Укусила она меня изрядно, так что и ее лицо сейчас было в моей крови.

— Чем ты слушала, когда я говорил, чтобы тебя не было рядом, если я выношу Приговор?

— Зачем ты это сделал, Влад? Зачем так? — решила она не заметить моего вопроса.

— А как? Отпустить их с миром? — разозлился я, повышая голос. — Они убили меня, Инга!

Она перевела взгляд на обезглавленный труп на цепях, потом снова посмотрела на меня, и уже затем посмотрела на голову волчицы в углу у двери.

— Ты бы желал, чтобы мою голову так же тебе показали? — спросила она.

Я расхохотался.

— Ты ненавидишь меня, но не тех, кто пустил бы тебя по кругу? Может мне рассказать, что они планировали сотворить с женой Мастера? Как ты смеешь проявлять жалость к предателям?!

Инга молчала, глядя на меня.

— Ты убьешь их всех? — спросила она, пока я отмывал руки в бочке с водой.

— Да.

— И даже детей и женщин? — снова вопрос.

Асс во мне зашелся в приступе гомерического хохота, а я позволил себе лишь легкий оскал.

— Ну давай подумаем, милая, — начал я. — Судя, потому что я узнал, в заговоре участвуют больше сотни волков. Две полноценные стаи. Уверен, что когда я обзаведусь целым курятником птичек, то узнаю еще много имен. Как тебе кажется, две-три стаи — это много или мало? Все или нет? И с какого возраста вести счет детства? Эта птичка с десяти слышал разговоры родни о том, что меня нужно прикончить. В десять лет, милая, он уже впитывал, что я — зло.

— А разве нет? — как выплюнула она.

— Я — Закон! — отозвался я. — И запомни, любимая, еще раз увижу тебя рядом после Казни — и у тебя появится реальный повод для ненависти, а не надуманный.

Я вытер руки, набросил на себя остатки окровавленной рубашки и вышел из подвала. Злость клокотала внутри, и я дал ей выход, сломав челюсти и руки двум «охранникам» у амбара, которые «не посмели задержать мою жену».

Стоило Стефану узнать причину моего гнева на его сыновей, как он сам распорядился, чтобы Ингу постоянно держали в доме. Под таким контролем, чтобы даже в туалет в сопровождении кого-то из женщин стаи.

Меня в грязном, разодранном костюме, в разводах крови видели почти все жители деревни, но такой ненависти, как у Инги, больше не было ни у кого. Я искал ее в лицах и глазах, но ее не было. Почему же меня понимают многие, но только не та, что выбрана судьбой? Это злило.

Приехала машина не только с телами предателей, но и с телами моих волков. Шесть трупов + одна человеческая девушка-продавщица. Вот первый взнос новой войны. И только от меня зависит, сколько еще будет платежей!