Новая Неистинная Пара (СИ)

Еремей, его зам, с почти забытым позывным «Ярем» от яремной вены, как вы понимаете, поперхнулся воздухом и с возмущением уставился на старого друга и начальника. Тот с таким же возмущением глянул на него, резко бледнея. Оба подумали о том самом…

— З-зачем? — запинаясь, выдавил из себя Влас.

— Как, зачем? Для порки, конечно! — ухмыльнулась я.

— Дура! — выпалил старый волк и… почти мгновенно перепрыгнул широкий темный стол.

Он подлетел и принялся меня жадно разглядывать, вертя как манекен. Ощупывал на тему ран и шрамов, вглядывался в лицо. Пока его зам пытался сдержать хохот. Да, я умею переключить энергию оборотней. Это достаточно просто, если ты много читаешь, и о психологии животных том числе.

— Ты похудела. И кожа стала какая-то землистая, — вынес, наконец, вердикт директор Серого.

— Недосып, недоедание, трудное детство, вечно занятый горшок, — «объяснила» я.

— Влас, отвянь от ребенка! — Ярем оттеснил друга и обнял меня, по своему «проверяя» мое состояние. И вроде бы обнял по-дружески, по-родственному, тогда как на деле цепко всматривался в лицо — не поморщусь ли?

Но, я уже знала все эти игры. Так что смотрите на меня «красивую», я здорова, свежа и счастлива.

Последний раз на меня орали в этом самом кабинете два с лишним месяца назад, когда я согласилась работать в Москве. Орали, требовали, чтобы отказалась, а что я? А я в буквальном смысле сбежала в столицу, и как только переступила границы МКАДа, тут же оказалась под покровительством одной из стай Мастера, что ставило крест на их возможностях меня достать. На законных способах, конечно. А незаконно меня никто и не пытался достать.

— Как я рад, что бесенок наш вернулся! Приехала, покорила большой город!

— Ага, — почесала нос и сморщилась. — Дядь Кеш, можно я сегодня на смене побегаю?

— Сколько раз я говорил, не звать меня «дядь Кеш»? — рыкнул Влас.

— Много, я таких цифр не знаю, — улыбнулась я.

— А зачем тебе работать? — не понял Ярем.

— Так Игорь же приехал… — сказала, будто это все объясняло.

И объяснило.

— Ясненько… Ладно, беги, бесенок! — отвесив мне шутливый подзатыльник, усмехнулся старый волк.

Фух. Прощена!

Я вылетела из кабинета быстрее молнии, под хохот двух кобелей. И я их понимала. Любовь — вот тот повод, стимул и алиби, которыми уже не первый год оправдываю любую мою придурь. До сих пор иногда удивляюсь, с какой скоростью окружающие верят, что «влюбленный» — это впринцепе тот же псих, только в профиль.

Уверена, что через несколько лет все эти люди и волки начнут требовать от нас с Черновым свадьбы, еще и запугать его попробуют или надавить, но пока ничего такого нет, версия с моей «любовью», пусть и несколько странной прокатывает.

Пока спускалась по металлической лестнице, зазвонил телефон. На ярком, в полумраке, дисплее высветилось самое особенное имя в моей судьбе. И самый большой «Геморрой» в жизни. Уникальный персонаж хотя бы тем, что будит в моей душе шквал самых разных эмоций, от безумной похоти, до безграничной ненависти.

— Да? — отозвалась я.

— Найди меня! — два коротких слова.

Динамик просто не способен передать всю ту интимность, с которой он это сказал. Так нежно, так ласково и маняще, что у меня по хребту пробежал табун мурашек. Он отключился раньше, чем я хотя бы успела выдохнуть.

Я матюгнулась, сквозь сжатые зубы и ускорилась.

— Геморрой, геморрой ты и есть! — шипела я, перескакивая через две ступеньки.

Вадим — мой любимый бармен. И не только потому, что не отыгрывал роль то ли моего старшего брата, то ли отца, как делали многие в Сером, но и потому что он был отличным парнем. Компанейский, всегда позитивный. Он относился к тем, кто всегда мог рассмешить, и чьих слез никто и никогда не видел. Я лично притащила его в Серый, когда он пришел на нашу общую работу избитым. Молодого человека избивал отчим и сводный брат, что для щупленького и теряющегося парня было приговором. Не мог он ответить, и дело тут не столько в неумении или трусости, а просто в личных качествах, в натуре.

Есть такие люди, которые никогда не смогут никого ударить, и Вадим один из таких. Привела и настояла на том, чтобы ему дали работу. Сначала официантом, а затем и барменом.

Вместо ожидаемой радости от явления меня блудной, бармен просто сунул мне в руки круглый поднос с двумя бокалами, бутылкой хорошего красного вина и салатом.

— На жердочке, пятый столик.

И все. За что и люблю этого человечка, так за его умение подмечать что мне не по нраву и обходить эти самые острые углы. А я не люблю, когда вокруг меня играют в «заботу».

«Жердочкой» в Сером называли большие балконы по периметру главного танцпола. Фактически именно они и были вторым этажом клуба. На них было все устроено так, чтобы отдельные столики прятались как бы в нишах. Снизу их было не видно. Камерами они тоже не отслеживались, а только подход к ним. В такой нише можно было поиграть в романтику, соблазняя девушку или тихо набить кому-то морду. Все зависело от предпочтений клиента.