Новая реальность

— На Алтае нашли. Хорошие залежи, и реки золотоносные. Я уж и заводики начал закладывать под это дело.

— Вижу, — я с каким-то благоговением провел пальцем по брускам. — Но у государства на такие месторождения монополия, — я поднял на него глаза.

— Вот об этом и договариваться приехал, — он замолчал, затем решительно продолжил. — Дозволь разработки вести. От твоего имени. Так оно лучше же для всех будет, я в состоянии мелкое жулье отвадить.

— Знаю, Акинфий Никитич, что за Уралом ты власть большую имеешь, — я убрал руки и откинулся на кресло. — И на какой процент рассчитываешь?

— Пятнадцать, — я приподнял бровь. Не обделяет себя Демидов. Но, с другой стороны, в тайге один хозяин – медведь, и прав Демидов, если я сейчас вые… хм, зарублю его начинание, то ни копейки я с тех копей не увижу, или же пол-армии нужно будет посылать, чтобы уберечь от посягательств. Думай, голова, думай, что делать?

— А правду ли молвят, что деньгу свою ты чеканишь в своих подвалах? — я тянул время, ответ Демидову нужен был прямо сейчас. Иначе возникнут никому не нужные напряжения. Но я могу ставить свои условия, и он это знает. Что мне нужно прежде всего? Что?

— Брешут, государь Петр Алексеевич, — он усмехнулся. — Про меня много чего паскудного брешут. Завидуют людишки, а кто не дает того же достичь? Работать просто надобно.

— Верно говоришь, Акинфий Никитич. Все верно, главное, работать надо рук не покладаючи, — пятнадцать процентов, черт, что делать-то? И самое главное, если даже я сейчас возьму тайм-аут, то принятие решения все равно упадет на меня. Никто мне в этом деле не поможет, никто.

Меня спас от немедленного ответа Митька, который снова просочился в комнату и принялся расставлять на столе сбитень, чайник из китайского фарфора, мед, молоко и… бублики. Где он, паразит, бублики-то взял? А почему меня ими никто не кормит? Демидов одобрительно посмотрел на стол, налил себе чая, и принялся потягивать, с куском сахара вприкуску. Я же ограничился сбитнем, который просто обожал. Некоторое время мы молчали, наслаждаясь горячими напитками. После того как чашки наши опустели, я снова откинулся в кресле и медленно проговорил.

— Хорошо, я принимаю твое предложение, Акинфий Никитич, хоть и зело грабительское оно. Но у меня есть несколько условий.

— Каких же условий, государь Петр Алексеевич, — ждал Демидов, что условия я буду ставить, и теперь приготовился торговаться. Ну что же, попробуем поторговаться.

— Во-первых, там, где заводы твои серебряные строятся, крепость поможешь заложить, — и я даже знаю, как город, который там образуется, будет называться, Барнаул это будет. — А, во-вторых, дороги, Акинфий Никитич. До-ро-ги. До Урала, по Сибири, до Алтая, в Приамурье. Нет у нас их, а ведь нужны, и как еще нужны. Треть расходов на себя берешь, и тогда пятнадцать процентов от выработки – твои.

— Хм, — Демидов задумался. Дороги – это дорого. Но необходимо, ему самому, прежде всего, необходимо. — А, давай, государь Петр Алексеевич, на благое дело и мошну растрясти не жалко, — и он протянул мне руку. Крупная рука, обветренная, вся в подушечках мозолей. Я, не колеблясь, ударил по ней и повернулся к Репнину.

— Юрий Никитич, организуй все бумаги надлежащим образом заверенные, в коих укажи, что дозволяю я Демидовым вести разработки серебра и злата на Алтае, на поименованных условиях. И еще, уведоми Якова Вилимовича, что ежели он все еще хочет приблизить племянника своего Александра Романовича, то позволяю я ему искупить вину за шашни с Долгорукими, ежели в качестве инженера тот построит мне те дороги, о которых мы только что с Акинфием Никитичем сговорились. Дозволяю также к помощи Якова Германа обращаться. А ежели Шумахер примется чинить препятствия, то уволить того к чертовой матери, об этом особливо Блюменпроста предупреди.

Репнин быстро все записал и вышел, а я повернулся к Демидову, который смотрел на меня очень внимательно, слегка прищурившись, словно что-то вычислял про себя. Я же коротко улыбнулся и указал на стол.

— Еще чаю? — вот съем пару бубликов и к нашим восточным друзьям перейдем плавно.

Глава 7

У меня оставалось немного времени, чтобы настроиться на предстоящий разговор с моими востоковедами. Основной вопрос, который я хотел с ними обсудить, касался не отношений цинского Пекина с Джунгарским ханством, и даже не отношений калмыков с каждым из них по отдельности. Эти отношения были всегда очень запутанными, как и все, что касалось Востока, и равно непредсказуемые. Ну, Восток – дело тонкое.