Новая реальность

— Вадим. — Лёш ничего больше не сказал. Но глянул так, что старший брат только шевельнул губами и промолчал.

— Так. — Мила, кажется, забыла о переживаниях на тему «боже-что-могло-случиться-с-моими-детьми» и переключилась на то, что могло случиться сейчас. — Так. И что происходит?

— Я, кажется, понимаю, — медленно проговорил Александр. — Тогда, вернувшись, мы застали всех спящими. Мы еще никак не могли понять, что произошло. А у изголовья Лёша стояла незнакомая девушка.

— Что?!

— Лёш, мы тогда недаром спрашивали, нет ли у тебя знакомых целительниц. В твоей крови кое-что… появилось. Необычное. Благодаря этому ты тогда так быстро поправился. И сейчас выжил.

Зеленые глаза прищурились, мгновенно превратив подвижное лицо юноши в застывшую маску.

— То есть она… эта девушка… не хотела мне вреда?

— У нее была для этого возможность, — спокойно проговорил старший. — Она ведь осталась с тобой один на один. Вреди — не хочу. Но ты проснулся живым и здоровым. Более здоровым, чем должен был.

— И я недаром расспрашивал тебя про девушек, — напомнил о себе Александр.

— А ты отшучивался и говорил, что в тот день с тобой не было никаких девушек, кроме того инкуба. Но одна была. Лина?

И снова все смотрят на нее. Вопросительно — Александр. Тревожно — Мила. Любопытно-непонимающе — сыновья Маргариты. Оценивающе-раздумчиво — Марго, с явной опаской — благоразумная подружка Марины.

И Лёш смотрел.

Наконец-то.

В зеленых глазах таял ледок напускного безразличия, таял туман глубоко запрятанной боли от предательства… и разгоралась надежда.

— Лина?

— Тебе лучше сказать, Лина. Сейчас.

Всё?! Нет. Но кое-что можно. Придется.

— Хорошо. Это действительно была я.

Дальше пришлось замолчать. На гостью дома рухнул шквал вопросов, упреков, сомнений и прочего. В жизни б не подумала, что четыре женщины (причем две из них совсем девчонки) могут наделать столько шума!

— Как?

— Ты?

— Не может быть!

— А Вадим еще говорил про стопроцентную защиту обычным магическим контуром. Тоже мне, стопроцентная!

— Да наверняка Дим опять ее на своем окне не замкнул, вылавливал всяких там демонов. Вот она и прошла!

— А зачем?

— Лина, с какой целью ты сюда…

— Ты почувствовала, что Лёшу плохо, да? Почувствовала? Это любовь.

— Лина!

— Расскажи.

Девушка невольно подумала, что в принципе, обезопасить Лёша от других клановых убийц весьма просто: надо только сказать про контракт этой стае Соловьевых, и тогда у клана нет шансов на выполнение заказа. И вообще, еще вопрос, кому больше повезет, если оба сцепятся. Может, она так в конце концов и сделает. В клане все-таки не дураки. Не полезут, если против и ведьмы, и Стражи, и Координаторский совет впридачу.

— Хорошо. Я действительно прошла через незамкнутый контур. В комнате Вадима.

— Зачем?

Хороший вопрос. Еще б знать ответ на него. Лина усмехнулась, чувствуя себя до странности спокойно. Ей больше нечего прятать от Лёша. Адское пламя, как же это… насколько же это легче. Она даже улыбнулась:

— А он мне приснился. Я и пришла. Посмотреть и…

— И что? — шевельнулись губы Милы.

— И помочь. Получилось.

— Это ты нас усыпила?

— Ага.

— Чем?

— Сонное зелье. На дротиках. Обычное. Даже голова не болела, так ведь?

— Не болела, — еле слышно проговорила Мила, не отрывая от нее глаз. — Не болела…

— А что ты сделала? — вмешался Александр. — Я не смог понять. Эта примесь в крови, она?..

— Маленькая семейная тайна. Не подлежит разглашению.

— Это пройдет?

А Лёш так и не задал ни одного вопроса. Только смотрел. Лина отвела взгляд и постаралась сосредоточиться на вопросе Координатора. О чем это он? А-а. Пройдет ли неожиданный исцеляющий эффект.

— Зависит от нескольких факторов.

— Каких, например?

— От подпитки, например.

И от настроения Феникса. Он как раз намекал хозяйке, что неплохо было бы встать поближе к зеленоглазому ведьмаку с такой необычной искрящейся аурой. И вообще.

— То есть, если подпитать, то примесь будет держаться долго? — сделал вывод Вадим. — Очень неплохо для Лёша и его манеры вечно встрять куда-нибудь.

— Кто б говорил!

— Дротики. Снотворное, — проговорила Мила каким-то слишком ровным голосом. — Ты ведь не просто танцовщица, а, Лина?

И две пары темных глаз встретились.

Карие и черные, тревога и затаенная боль, мать… и… кто?

Кто она?

«Ты ведь не просто танцовщица, а, Лина?»

Всего четверть часа назад они сидели за одним столом и вместе тревожились об одном, и пили кофе… и как-то сблизились сразу, как это получается только у женщин — разом, навсегда.

Ты ведь не просто танцовщица?

Лина не стала притворяться, что не понимает, о чем речь.

— Нет. Не просто.

— Я не понимаю, — начала Марина, но замолкла после выразительного знака Марго.

— О чем вы говорите?

— Лина, — торопливо перебил Лёш, — подожди. Это никого не касается!

— Не касается? — Марина постучала по лбу пальцем. — Ты рехнулся?

Тонкие пальчики девушки-подростка рывком взмыли на уровень груди и замерли, накрытые широкой ладонью.

— Подожди, Маринушка, — мягко попросил Александр. — Подожди.

— Но папа!