Новая семья для Надежды

– Расскажешь? Мне не дает покоя мысль, за что Красун так жестоко обошелся ос своим сыном…

– Видишь ли, Герман Захарович, будучи молодым и дерзким, не задумывался о воспитании детей. Он бросал своих дам сердца, сразу же, как только они ему надоедали. Не имело значения, появлялись ли у них общие дети или нет. С первыми сединами и не первыми миллиардами он вдруг осознал, что деньги с собой не заберешь, а мысли о том, что все его состояние вернется в государственную казну, доводят его до нервного тика. Тогда и пришла ему в голову потрясающая идея – оставить наследство лучшему из своих сыновей. Глеб и Борис быстро выбились в фавориты.

– Очень смешно. Это Борис-то самый лучший?

– Когда он говорит "лучший", он не имеет ввиду порядочный и честный. Лучший – это самый изворотливый, самый жесткий и хитрый. Герман Захарович назначил их директорами в разных филиалах своего холдинга и принялся внимательно наблюдать за их работой. Через год стало ясно, что Боря намного превосходит своего брата по части управления. Он моментально сокращал сотрудников, если считал, что это принесет хоть малейшую экономию средств. Перехватывал выгодные договора с администрацией города, проплачивая чиновников. Умело уходил от налогов… В общем, в глазах своего отца он верно становился претендентом номер один. Но тут его подвела собственная спесь и гордыня. Он захотел не просто стать первым – единственным… История с флешкой – тщательно продуманный сценарий. Твой брат, Олег, всегда работал на Турчинского. Он разыграл обиду на несправедливое увольнение и мотнул в Питер к Глебу. Тот с радостью взял его под крылышко, в надежде выяснить тактику и стратегию ведения бизнеса своего более успешного брата, даже не подозревая об истиной роли Олега.

– Что было на флешке?

– Ничего не было.

– В каком смысле?

– Флешка была пустой. Я еще в Питере подменил флешку. Олег, не зная того, отправил с тобой пустышку.

– Не понимаю, – растерялась Дина.

– Боря заигрался. Он задумал разорить Глеба. Уничтожить его в глазах отца. Слишком поздно до него дошло, что уничтожив филиал Глеба, по сути, он спустит в унитаз деньги отца. У Красуна достаточно своих шпионов в обоих филиалах. О том, что задумывал Боря, он узнавал через час. И когда Боря решил с помощью Олега получить доступ ко всем счетам, договорам и базам данных холдинга Глеба с целью что-то слить в свободный доступ, чем-то воспользоваться самому, то Герману Захаровичу это очень не понравилось, и он попросил меня заняться этим делом. Все, что было дальше – уже его игра. Он хотел лишь немного проучить не в меру самоуверенного сына, пока тот не наделал глупостей, но не рассчитал чересчур бодрую прыть Бори. Пришлось действовать более жестко.

– Глупость – это пытаться убить меня?

– Вот именно – пытаться. За это и был наказан. За халтуру… И еще за жадность. Твоя квартира для него значила не больше, чем пыль под ногами, но он пошел на принцип. Раз Олег провалил дело – должен ответить. Один непродуманный поступок потянул за собой второй и третий. Кто знает, чем это все могло закончится?

– Указание для Эдика спасти меня – это Герман Захарович распорядился?

– Нет. Это только мое решение. Его устроил бы любой расклад.

– Он в курсе?

– Конечно, ему известно обо всем. Именно за это он и платит, – Артур усмехнулся. – Ты здорово добавила мне проблем. Сначала, когда ушла от Эда, и оказалась в "обезьяннике", и потом, когда твой брат объявил тебя "шизой". Мне пришлось слетать в Лондон и вернуть "светилу" отечественной психиатрии на родную землю.

– Так это ты заплатил старой выдре, – проговорила Дина. – И, ты же, подговорил паренька с причала?

Артур кивнул.

– В участок, когда я сидела в "обезьяннике" ты тоже пришел не случайно?

– Я пришел туда писать заявление о твоей пропаже, а то что-то Олег не торопился объявлять в розыск пропавшую сестрицу. Теперь-то я понимаю почему… Все дело в твоей квартире. А вот нашу там встречу я не планировал… Эд не мог до меня дозвониться и предупредить, что ты не стала у него задерживаться…

– То есть, по сути, это ты выбрал статью для сына Красуна, – догадалась Дина.

– Покушение – это все же не убийство. Очень удобно получилось. Жалко было бы не воспользоваться. Публичная порка по легкой статье – именно так и заказывал Герман Захарович.

– Пять лет тюрьмы? Это ты называешь легкой статьей? – воскликнула Дина. – Нет, конечно же, я рада тому обстоятельству, что его посадили. Но не может же Герман Захарович и в самом деле желать такой судьбы своему сыну?

– Конечно, не может. Шум уляжется и через пару месяцев Турчинский выйдет на свободу. Злой и нищий, а главное – послушный. И начнет все заново.

– Ты сейчас серьезно?

– Абсолютно.

– Не верю.

– Правильно делаешь. Никому не верь, – Артур поднялся, медленно направился к двери. Хладнокровный, невозмутимый. Чужой. – Герману Захаровичу тоже не верь.

– Одного не пойму. Мне нельзя было рассказать все сразу? – чуть обиженно поинтересовалась Дина.

– Шутишь? Разве ты бы стала тогда готовить для меня эклеры, похожие на гусениц-мутантов?

Они замолчали. Каждый о своем. Артур нарушил тишину первый: