Новая семья: Гостевой брак, лоскутная семья и другие форматы отношений в современном мире

Распад семьи не стал для Аннасары катастрофой. Как и многие современные шведки, она с 16 лет жила отдельно и содержала себя сама. На момент развода у нее была работа со стабильным доходом. С бывшим мужем они сумели остаться друзьями и договориться о новом формате отношений. Он снял небольшую квартиру по соседству и, пока дети были совсем маленькими, несколько раз в неделю забирал их из садика к себе. Постепенно они вышли на график «неделя у папы, неделя у мамы», а в отпуск по-прежнему ездили вместе.

«То, что у них теперь не один дом, а два, дети восприняли как данность, — рассказывает Аннасара. — Мы с бывшим мужем были рядом и продолжали нормально общаться. Договорились никогда, ни при каких обстоятельствах не говорить в присутствии детей друг о друге плохо. Поэтому они чувствовали себя в безопасности, несмотря на то что их мама и папа расстались».

Развод в наше время, когда мы живем намного дольше, чем предки, — такая же естественная часть жизни, как смена работы или места жительства.

Через несколько лет Аннасара познакомилась с мужчиной через сервис знакомств Match.com и снова вышла замуж. У ее нового мужа тоже есть ребенок от первой жены. Несколько лет Аннасара с партнером жили гостевым браком, а потом съехались, и дочка нового мужа стала приходить в формате «неделя через неделю» — тогда же, когда и подросшие сыновья Аннасары. Последние годы они живут по такому графику: одна неделя — трое детей в доме, другая — они с мужем вдвоем. Эта схема всех вполне устраивает: в свободную неделю Аннасара может подольше задержаться в офисе, сходить в ресторан или в гости.

Моя собеседница убеждена, что развод, особенно в наше время, когда мы живем намного дольше, чем наши предки, — такая же естественная часть жизни, как смена работы или места жительства. Если удается выстроить с бывшими дипломатичные отношения, то это шанс расширить круг любви и обеспечить детям дополнительную подушку безопасности.

«Мы постоянно меняемся, — рассуждает Аннасара. — В 25 лет, первый раз выходя замуж, я была одним человеком. В 35, когда разводилась, — уже совсем другим. Но все сложилось к лучшему. У меня теперь есть бонусная дочь, которая ладит с моими сыновьями. Новый муж тоже любит моих мальчиков, как родных. Чем больше людей любит твоих детей, тем лучше».

«Нормальная» семья

«Мой папа храпит, поэтому родители не спят в одной комнате».

«Мой папа снова уехал в командировку, поэтому его так давно нет».

«Папа после работы поехал к бабушке и останется там».

Мне было лет 10–11. Кому были нужны эти незамысловатые отговорки? Я до сих пор не могу точно сформулировать, зачем именно мне надо было придумывать для одноклассников и знакомых версии, что я живу в «нормальной» семье.

Кого я хотела обмануть? Строгую, едва помещавшуюся в дверь классную руководительницу с пронизывающим до костей взглядом? Себя?

На дворе был конец 1980-х. Я знала, точнее, догадывалась, что у многих моих друзей папы тоже были, как у меня, приходящими. Или они по каким-то причинам отсутствовали вовсе. Многие тоже придумывали истории, выставляя на публику фасад полноценной семьи. О разводах не говорили открыто. Их, по возможности, скрывали или откладывали. Мои родители, толком не жившие вместе с моего рождения, официально развелись лишь много лет спустя.

Но мне хотелось, чтобы у меня была «нормальная» семья — пусть на словах, для других. Хотя, когда родители находились на одной территории, я чувствовала себя невыносимо. Обычно это случалось в воскресенье. Мама использовала папу для выполнения накопившихся задач по дому: отжать белье, выстиранное в едва работавшей ручной стиральной машинке, постоять пару часов в очереди за молоком (брали сразу семь пакетов и шесть замораживали), почистить три килограмма картошки… Основной темой их разговоров были очереди и цены.

Практически каждое такое воскресенье кончалось шумным, театральным скандалом с апогеем в виде как минимум одной разбитой тарелки и от души хлопнувшей входной двери в качестве финала. Казалось, моим родителям в конце своего единственного выходного (в то время дети по субботам еще учились в школах, а многие взрослые работали), наполненного унылым, унизительным советским бытом, необходимо было выпустить пар накопившихся негативных эмоций и претензий — друг к другу и к жизни. После такой эскапады папа часто исчезал из нашей жизни самое меньшее на месяц. А я закрывалась в своей в комнате и повторяла про себя нехитрую мантру моих отроческих лет: «В моей семье так не будет».

В конфигурации «я и мама» меня накрывало смутное экзистенциальное одиночество. Наш лоскуток семьи мне казался слишком маленьким, неустойчивым и хрупким, как островок в море, который может затопить первым же приливом. Я и мама — нас было слишком мало. Оставшиеся в живых бабушка и дедушка были из враждебного лагеря — семьи отца. Я мечтала о том, чтобы нас было больше, чтобы было с кем разделить радости и страхи. Еще одна сестра, а лучше — две, и брат… Четверо детей — в моих детских фантазиях идеальная семья выглядела именно так.