Новая Сибирь

— Тупые, — мрачно сказал Григорич, сидевший на башне с автоматом в руках. — Руки из жопы. Они в простое время, если магазин вдруг закрыт, с голоду сдохнут, а сейчас и подавно. Может, оно и правильно, так и надо? Естественный отбор, как у зверей.

— Может, и правильно, — задумчиво произнес Паша, что-то прикидывая. Захлопнул грузовую дверь фургона и добавил:

— Слазь. Будем думать, как эту херню к танку лучше прицепить.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Животные нуждаются только в пище и убежище. Для человека в нашем климате первичные потребности включают Пищу, Кров, Одежду и Топливо; пока это нам не обеспечено, мы не способны свободно и успешно решать подлинные жизненные проблемы.

Генри Дэвид Торо «Уолден, или Жизнь в лесу»

Домик был страшненький — обросший зеленым мхом и вьюнками, из-под которых чернели бревна, с усыпанной многолетней листвой и хвоей шиферной крышей. Тем не менее смотрелся он каким-то крепким, уверенным, а вот штакетный заборчик, окружавший его ранее, теперь почти весь завалился. У крыльца стоял ржавый мотоцикл с коляской, а за домом виднелись хозяйственные постройки, такие же ветхие.

— Избушка-избушка, встань ко мне передом, а к лесу задом, — пробормотал Антон.

Они лежали в кустах метрах в пятидесяти от домика и прикидывали, есть ли там кто живой. С виду — никого, но мало ли.

От людных мест они удалились уже давно, следуя идее Ларисы двигаться на восток. Последнего человека видели два дня назад — толстый мужик, весь обмотанный невообразимым тряпьем, тащил большой мешок.

Заметив их, он вначале сел и завопил:

— Не подходить! У меня бомба! Не трогайте меня!

Потом рассмотрел поближе, узрел, видимо, Фрэнсиса, и заорал пуще прежнего:

— Черти! Черти! Господи, спаси! Христос! Христос!

И, бросив мешок, удрал.

Неожиданный трофей осмотрели с осторожностью — кто его знает, вдруг и впрямь бомба. Но в мешке оказался никчемный мусор, из ценного — только детские резиновые сапожки в цветочек. Лариса положила их в свой рюкзак, мотивировав тем, что «хорошие вещи бросать не надо».

По пути из Академгородка они слегка прибарахлились, в основном в придорожных магазинчиках и забегаловках, а также в машинах. Улов был невелик: бейсбольная бита, складная лопатка, три банки подозрительной тушенки — съели, не померли, — кое-какие лекарства и бинты из аптечек, полторы пачки соли, сахар-рафинад, бутылка коньяка, бутылка красного вина, несколько пачек чая и огромный пакет быстрорастворимого кофе со сливками «3 в 1». Попалось несколько охотничьих ружей, но все в безобразном состоянии, и множество удочек — их решили не брать: лишняя ноша, а рыбу испокон веку ловили, как ни крути, на простую палку с леской и крючком.

К лесному домику они вышли сразу после ночлега в уютном овражке, забросанном еловыми ветвями. Погода стояла теплая, дождя не было, поэтому они отдохнули и выспались, даже не озаботившись ночным дежурством. К тому же звери им не докучали, хотя мелькали то там, то сям. На белок они перестали обращать внимание еще в Академгородке, видели куницу, нескольких зайцев и соболей, а вчера под утро вблизи от стоянки долго и нудно орала рысь. Антон охотником сроду не был, но помнил, что рысь для человека опасна весьма условно, в отличие от, скажем, лося или медведя, которых лучше обходить за тридевять земель.

— Ну что? — спросил камерунец. — Так и будем лежать?

— Ладно, — Антон поднялся на колени и отряхнул приставшие к куртке травинки. — Я пойду. Вдруг там ветхая старушка живет, а ты сунешь свою богомерзкую рожу, ей и кранты.

Фрэнсис засмеялся — после случая с толстяком над ним регулярно подшучивали, и он не обижался, понимая, что друзья делают это по-доброму.

Поудобнее ухватив топор за облитую резиной рукоять, Антон зашагал к дому. Идти было страшновато — а ну как пальнут в окошко дуплетом, и поминай, как звали! Но домик при всей своей диковатости выглядел мирным, даже пасторальным. Хоть Шишкина зови — пейзаж рисовать. Шишкина Антон всегда уважал, хотя многие, особенно знакомые, закончившие местное худилище, считали того «мещанским живописцем».

Крылечко немного расползлось и прогнулось, но вес Антона выдержало. Он хотел было постучать в дверь с массивной рукоятью-кольцом, но в последний момент остановил руку.