Новая трилогия Возвышения. Том 2

Земле, созданными специально для вторжения в его бессвязный бред. Даже теперь, когда начало появляться что-то похожее на сознание, странные фигуры продолжали толпиться и хихикать, более причудливые, чем что-либо рожденное органическим мозгом.

Каким-то образом — может, благодаря силе воли, а может, из чистого упрямства — он оттолкнул большинство их в сторону, прокладывая себе путь к бодрствованию.

— Ты уверен, что мы можем его отпустить? — спросил другой голос, более высокий. — Только посмотри на его зубы. Он может быть опасен!

Первый говорящий казался спокойным, хотя и в его голосе слышалась неуверенность.

— Послушай. Ты ведь и раньше видела шимпов. Они наши друзья. Нам не могло повезти больше — после всего, через что мы прошли.

— Ты называешь это шимпом? — возразил второй. — Я никогда не проводила с ними много времени и не прочла так много книг, но ручаюсь, ни один шимп так не выглядит!

Именно это замечание, больше всего остального, заставило Гарри еще отчаянней сражаться с не отпускающей его сонливостью.

А что такого в моей внешности? Я в любое время готов сравнить свое лицо с лицом безволосой обезьяны!

Разумеется, голоса человеческие. Он узнал их, несмотря на незнакомый акцент.

Как люди оказались в пространстве Е?

Он попробовал открыть глаза, ударил резкий болезненный свет. Гарри застонал, прикрывая глаза рукой.

— Я…

В горле у него пересохло. Говорить было трудно.

— Я хотел бы… попить.

Их реакция его удивила. Более высокий голос произнес:

— Он говорит! Видишь? Это не может быть шимп. Бей его! Гарри с трудом открыл глаза в мир блеска и расплывающихся очертаний. Он сел и заметил, что две фигуры стремительно отпрянули. Молодые люди — самец и самка — грязные и оборванные.

— Эй! — прохрипел он. — Что значит, я не могу…

Гарри неожиданно замолчал, не в силах ни двигаться дальше, ни говорить. Он мог только смотреть на свою руку. Его собственную руку… поросшую редкой шерстью.

Стеклянистой белой шерстью.

Борясь с паникой, Гарри встал, пощупал себя, проверяя, нет ли ран или недостающих частей. К его величайшему облегчению, все важнейшие части тела оказались на месте. Но глаза его продолжали поворачиваться без его желания, отыскивая, что еще не так.

Белая шерсть… белая шерсть… с этим я могу жить, если больше ничего не изменилось…

Один из людей снова показался в поле его зрения. Мужчина, одетый в рваные тряпки, с многодневной щетиной на щеках. Испытывая тревогу и смятение, Гарри смог только рефлекторно огрызнуться и попятиться.

— Эй, — успокаивающе сказал мужчина. — Полегче, мистер. Ты просил воды. Здесь есть немного, в этой фляжке.

В руке он держал какой-то предмет. Похоже на грязную бутылку из тыквы, заткнутую цилиндрическим обрубком дерева.

Что это? — подумал Гарри. Какая-то шутка? Или мысленный мусор пространства Е?

По-прежнему пятясь по палубе своей поврежденной разведочной станции, он выглянул в окно и заметил, что местность снаружи изменилась. Обширная равнина пушистого ковра стала желтой, а не бежевой, туман сгустился, скрывая все, кроме соседней груды металлических обломков, которые, дымясь, медленно растворялись в окружающих жадных растениях. Гарри хотел спросить, что случилось, сколько времени он был без сознания, откуда взялись эти люди и как они пробрались в его корабль. Возможно, он обязан им жизнью. Но он находился почти в истерическом состоянии и Мог только продолжать пятиться.

Белая шерсть… но это не все. Что-то еще неправильно! Эти клещи что-то со мной еще сделали, я это знаю!

Теперь ему ясно были видны оба человека. У женщины — скорее девочки — ужасный шрам на лице. Она держит в руках гаечный ключ, размахивая им, как оружием. Парень удерживает ее, хотя он тоже явно смущен внешностью Гарри.

— Мы тебе не причиним зла, — сказал он. — Ты спас нас от чудовищ. Мы пришли и починили твой корпус. Послушай, меня зовут Двер, а это Рети. Мы люди… земляне. А ты можешь нам сказать, кто… и что… ты?

Гарри хотелось закричать. Спрашивать так, словно они слепы! Неужели патроны не узнают собственных клиентов? Даже с белой шерстью шимп все равно…

Он почувствовал неожиданную щекотку сзади. Конечно, за ним переборка, и он не может больше пятиться. Но ощущение пришло на мгновение раньше, и оно какое-то необычное, как будто стена поглаживает ему спину.

Моя спина.

Он был там — последнее, что он мог вспомнить, — маленький хищный мемоид, напавший на него сзади и впившийся в плоть, заполняя его сознание-тело волнами смятения и дезориентации.

— Я хочу сказать… ты выглядишь так, что мог бы быть нашим родичем, — нервно продолжал юноша. — И ты говоришь на англике, так что, может быть…