Новая царица гарема

– И ты об этом помнишь, мой высокий и мудрый Мансур-эфенди, – восхвалял его Рашид, – ты ничего не забываешь, ничто не ускользает из твоей памяти. Дозволь мне удивляться тебе и принести тебе мое благоговение.

– Кончай свои похвалы, – прервал его шейх-уль-ислам, – назови мне имя софта.

– Его зовут Ибам, могущественный и мудрый Мансур-эфенди. Ибам живет в доме своей матери, недавно умершей. Пока она была жива, он был зажиточен, теперь же, когда он должен хозяйничать сам, он стал беден, так как не знал цены деньгам и не обращал на них внимания. Он живет в мире фантазий, и я боюсь за его будущее.

– Чем же бредит этот софт?

– Всем сверхъестественным.

– Каких он лет?

– Лет тридцати, но он выглядит пятидесятилетним.

– А где он живет?

– В Бостон-Джалла, на улице Садов, рядом с большим минаретом, мой мудрый и могущественный Мансур-эфенди.

– Ты не знаешь, почему он не имеет более высокого положения?

– Он и не домогается этого. Он учится и мечтает, не обращая внимания на мирские отличия и стремления.

– Он один живет в доме?

– Совершенно один.

– Велик ли дом?

– В два этажа. Внизу живет Ибам, вверху жила его мать.

– Ведет ли он знакомство с другими софтами?

– Нет, он вообще избегает общества и живет совершенно уединенно.

– Значит, это именно такой человек, какого мне надо, – внезапно сказал шейх-уль-ислам и встал.

– Смею ли узнать, в чем дело?

– Ибам, софт, через несколько дней станет знаменитым человеком, его будут посещать самые знатные лица, – отвечал Мансур-эфенди. – В его доме находится чудо.

– Чудо?

– Конечно. Чудо и знамение.

– Какого оно рода? Прости мне мое любопытство.

– Одна ожившая из мертвых девушка, обладающая даром пророчества, и глазам которой являются чудесные видения, так что я мог бы назвать ее пророчицей.

– Пророчицей?

– Она находится в доме Ибама.

– Должно ли это остаться тайной?

– Нет. О чуде могут узнать все. Донеси об этом и в сераль, если хочешь.

– Султанша Валиде заинтересуется тайной, может ли мушир Изет донести ей об этом?

– Отчего же нет, ведь пророчица может быть посещаема всеми. Только не упоминай при этом моего имени.

– Признаешь ли ты ее пророчицей, мой мудрый и могущественный Мансур-эфенди?

– Пока еще нет, но в скором времени это случится, – закончил Мансур-эфенди разговор и простился с Рашидом, проводившим его до подъезда.

Шейх-уль-ислам снова сел в карету и приказал кучеру ехать на Садовую улицу и остановиться близ большого минарета. Карета покатилась и вскоре остановилась у назначенного места. Мансур-эфенди вышел и приказал кучеру ожидать его здесь, затем велел Сирре выйти из кареты и скрылся с ней в кустах, окружавших минарет. Он довел Сирру, глаза которой все еще были плотно завязаны, до большого, даже слишком роскошного для предместья Скутари, пестро раскрашенного дома, в котором в большом помещении внизу софт Ибам сидел с кабинетной лампой у рабочего стола и прилежно занимался вычислением математических формул. Возле него лежали открытые астрономические сочинения, а сбоку стояли реторты, до половины наполненные всевозможными эссенциями, склянки странной формы и многие странные предметы, назначение которых для несведущего было непонятно.

Софт Ибам был так погружен в свое занятие, что был глух и слеп ко всему остальному. Дверь его дома была еще не заперта, хотя уже приближалась полночь. Его бледное лицо с большими беспокойными темными глазами, с редкими, местами уже поседевшими волосами, с длинной бородой, обнаруживало не только усердие, с которым он занимался своими математическими вычислениями, но и справедливость слов Рашида, недавно намекнувшего, что в будущем ему грозило сумасшествие. Но он был еще в полном рассудке, если не считать его веры в сверхъестественные явления и его беспокойного стремления во что бы то ни стало достичь непостижимого.

Мансур с минуту смотрел с безлюдной улицы в окно на мудрствующего софта, и улыбка удовольствия скользнула по его мрачному лицу. Этот софт был именно таким человеком, какой был нужен для планов шейх-уль-ислама, – из него можно было сделать фанатика, готового пожертвовать жизнью ради дела.

Мансур-эфенди тихо приказал Черному Карлику не делать шума и поднял Сирру на руки. Он вошел в дом с задней стороны. Комната была освещена маленькой лампой, и из нее вела лестница на второй этаж. Мансур тихо поднялся по ней и наверху отпустил Сирру. Тут вверху в широком и длинном коридоре находилось много дверей. Мансур отворил одну из них. Она вела в большую комнату, выходившую во двор дома. Обстановку ее составляли хорошо сохранившийся диван и стол, на полу был дорогой ковер, другой ковер разделял комнату на две части. В это помещение и привел Мансур Черного Карлика, снял повязку и тихо отдал девушке некоторые приказания. Затем он оставил комнату и неслышно спустился по ступенькам лестницы.