Новая женщина в кинематографе переходных исторических периодов

Он отмечает, что одной из причин неравенства полов является воспитание. Именно «теплично-кухонное воспитание»⁴¹ женщин сохраняет в обществе гендерное неравноправие, при котором мужчина доминирует, а женщина подчиняется, культивируя в себе пассивность, послушание, сдержанность и иные чисто «женские» качества. С критикой идей Руссо и его последователей выступала Хелена Ланге в своих произведениях: «Высшие школы для девушек и их предназначение» (Die hohere Madchenschule und ihre Bestimmung, 1888), «Женское образование» (Frauenbildung, 1889), «Развитие и состояние высшего образования для женщин в Германии» (Entwicklung und Stand des hohern Madchenschulwesens in Deutschland, 1893), «Пособие по женскому движению» (Handbuch der Frauenbewegung, вместе с Гертрудой Беймер, 1901-1903) и др.

В противоречиях между патриархальными установками буржуазного общества и идеями освобожденной сексуальности, которые получают распространение в начале XX века, происходит трансформация женской гендерной модели, кристаллизуя новое понятие женственности. Если раньше, пользуясь терминологией А. Томалла⁴², мужские умы будоражила femme fragile («хрупкая женщина»), обладающая болезненной хрупкостью, «стерильной» красотой, нуждающаяся в заботе и опеке, увлекающая художника за собой в область бессознательного, то к началу ХX века ее место занимает femme fatale, роковая красотка, имеющая губительную власть над мужчиной. Как пишет филолог Е. А. Придорогина, ссылаясь на немецкого литературоведа и культуролога Й. Херманда, искусство эпохи модерн интересовали не «воинственные суфражистки, не девки, не эмансипированные женщины или светские львицы, к которым имел пристрастие натурализм, не милые девушки или избалованные баронессы импрессионизма, а женщина как таковая», которая нашла свое воплощение в образах femme fatale. Они стали «зеркалом господствующего в то время сознания». Будучи архетипом, объединившим в себе «все виды соблазнения, все грехи и все способы наслаждения» — стереотипы, которыми на протяжении веков было окутано понятие «женщина», образ femme fatale нащупал «неврологическую точку» эпохи и отразил ее противоречивые настроения

⁴³.

Обозначив женщину как «табу»⁴⁴, З. Фрейд, чьи работы в области психоанализа оказали значительное влияние на развитие не только медицины и психологии, но и на все искусство ХХ века, отмечает, что мужчина «боится быть ослабленным женщиной, заразиться ее женственностью и оказаться потому неспособным»⁴⁵

. Для него женственность — это демоническая сила, абсолютное зло и рок, которому невозможно противостоять. «Травматический образ»⁴⁶ женщины, по сути, ознаменовал собой кризис маскулинности и власть женственности в обществе рубежа эпох. В некотором роде femme fatale несет бремя бодлеровского образа женщины — «цветка зла», обладающего сатанинской, разрушительной для мужчин силой. С одной стороны, эта героиня у Шарля Бодлера (1821-1867) продолжает романтическую традицию, воплощая иррациональное, инстинктивное, природное, даже животное начало в человеке. А с другой — в отличие от романтиков, поэт не испытывает пиетета перед женственностью, для него «женщина естественна, то есть омерзительна»⁴⁷. Он воспринимает природное и хтоническое как нечто враждебное, вносящее хаос в мир гармонии и красоты. Женщина в глазах Бодлера не является носителем святости и божественной силы: «Я всегда удивлялся, что женщин пускают в церковь. О чем они могут говорить с Богом?» В его представлении она «не умеет разделять душу и тело. Она наивна, как животные... У нее есть только тело»

⁴⁸. Чувственная женщина в творчестве поэта предстает в образе проститутки («Ты на постель свою весь мир бы привлекла»)⁴⁹, искушающей мужчин и тем их губящей: «Ты исцеляешь нас, но как ты губишь мир!»⁵⁰

Единственное, что может «обеззаразить»⁵¹ любовь, — это брак, «созданный Церковью»⁵². Противопоставив чувственную любовь и общество, природу и культуру как продукт мужской цивилизации (оперируя таким понятием, как «дендизм»), Бодлер обозначил онтологические противоречия, будоражащие европейское сознание в начале ХХ века. На формирование образа «новой женщины» в немецком кино, помимо эротической французской литературы (Шарль Бодлер, Эмиль Золя, Андре Моруа, Ги де Мопассан, Андре Жид и др.), безусловное влияние оказало и порнографическое искусство, расцвет которого приходится как раз на эпоху fin de siecle. Немецкий киноэкран пестрит подобной продукцией. Кракауэр связывает это с отменой цензуры в Веймарской республике.