Новая жизнь. Клан возрожденных

В этом случае все будет сделано намного быстрее, что в деле спасения жизни действительно важно, ведь каждая секунда, каждое мгновение, в которое из раненного вытекает сама жизнь, бесценна. А лечение, зачастую окажется намного экономнее и эффективнее в силу собранной статистики и замеченных особенностей, следовательно, помощь можно оказать уже большему числу нуждающихся. Мне и надо-то только подтянуть мои прежние навыки и умения в соответствие с новыми знаниями и опытом, определить самые распространенные заболевания и какой способ их лечения наилучший.

Медицина, это прежде всего наука, сочетающая практику и теорию, и, как известно, теория без практики мертва, а практика без теории опасна. Блин, целая лекция получилась. Признаю, на близкие по духу темы меня так и тянет порассуждать, однако всему свое место и время. Самое главное, я определился с направлением, в котором стоит двигаться, остальное приложится.

Глава 6. Работа и призвание

Хорошая работа — это когда делаешь то, что нравится,

а что нравится — хорошо получается, и что хорошо

получается, по достоинству ценят окружающие.

/Железная Логика/

Чтобы не бродить по многолюдному рынку просто так, и пока не наступил полдень, я вплотную подошел к палатке ничем не примечательного средневекового врача и настойчиво предложил ему прогуляться до самого вечера, отдохнуть, подышать свежим воздухом, а не здешней вонью и смрадом, в то время как я постерегу его местечко. Конечно, три монеты серебром уже не вернуть, и, если судить по тому, как легко согласился хозяин лавочки покинуть насиженное место, прихватив с собой все более-менее ценное, за день у него выходит… несколько меньше.

Но не стоит заморачиваться на деталях, сейчас важнее понять, стоит тратить время и силы на мою задумку в целом, поэтому, примостившись на табурет и облокотившись локтями на стойку, я принялся ждать. Естественно, в будущем неплохо бы работать в более солидном местечке, нежели это, но на первое время сойдет и деревянный прилавок на открытом воздухе с натянутым над головой тентом. Поставили его не иначе, чтобы в особо ясную погоду солнце не припекало голову, потому как от дождя с такой дырой посередине конструкция совершенно бесполезна, я бы даже сказал, опасна, если вовремя не отодвинуться.

* * *

— Здравствуй, Бонетци, — вывел меня из молчаливого ничего не делания голос пожилого сгорбленного человека. — За каким чертом ты в такую жару вырядится в черный балахон, словно какой-нибудь вор? А, неважно, дайка мне лучше своего знаменитого зелья, только оно мне помогает, — сказал он и оперся на трость, выложив передо мной три медные монеты.

Хм, если знаменитое зелье это те глиняные пузырьки с зеленой дрянью, что впопыхах выгребал настоящий хозяин, то ни черта это не лекарство, а обычное обезболивающее. Я специально купил один бутылек на пробу и как ни пытался ничего лекарственного найти не смог. Совершенно обычные травы, которые в нужный сезон не так уж сложно заготовить самому, три руны на флаконе, сохраняющие содержимое, и немного едва заметной магии. Да часа за четыре я сварю целую кастрюлю этой настойки, даже не напрягаясь, и это называется лечением? Доктор-то наш, оказывается, еще тот жулик и шарлатан. Даже любопытно, сколько такого "лекарства" можно сделать за раз, скажем, в большом солдатском котле? Наверное, серебряных на пятнадцать-двадцать, не меньше.

Я оторвал взгляд от столешницы и принялся внимательно осматривать старика, с чего бы это он так крепко подсел на обезболивающие? И, как оказалось, у него достаточно запущенный артроз — одно из пренеприятнейших заболеваний суставов, при котором в них постепенно накапливаются отложения, вызывающие повышенный износ, ощутимую боль при каждом неловком движении и в запущенных стадиях постепенную деформацию сустава. Многие светлые умы бились над тем, что же вызывает этот недуг, и большинство склоняется к выводу, что частично причиной тому служит наследственность и нарушенный обмен веществ. Болезнь у старика была в самом разгаре, от того он и передвигался исключительно с тростью, постоянно морща лицо от надоедливой, преследующей каждое движение боли.

— А где же Бонетци? — Удивленно задал он свой вопрос, когда понял, что панибратски разговаривает с совершенно незнакомым ему человеком.

— Заболел твой Бонетци, — хмуро ответил я, находясь под впечатлением от собственных выводов. Нужно бы еще прибавить, что он отравился собственных варевом, зельевар хренов.