Новая жизнь. Клан возрожденных

Плюнув себе под ноги от троицы, недовольно бросая взгляды на окружающих, отделился один из длинноухих и, не переставая возмущаться вселенской несправедливости, двинулся в самую гущу торговых рядов, про себя поливая грязью всех кто не успевал расступиться перед высокородным.

— Надоедливые людишки, плодятся не хуже крыс, еще какие-нибудь три-четыре тысячелетия и на суше не останется ни лиги свободного места. А их чертовы дети? Носятся без всякой цели, а самое гадкое, никогда не угадаешь, кто из этих грязных, вонючих существ попытается оставить тебя без кошелька. — С презрением думал эльф, как ледокол проходивший сквозь сплошную галдящую людскую массу. — Угораздило же попасть в эту портовую помойку!

— Черт! — Воскликнул он и оттолкнул от себя с разбегу налетевшую на него грязную чумазую девчушку лет пяти. Да так не удачно, что ребенок от сильного тычка не сумел удержаться на ногах и упал прямиком под колеса проезжающей рядом старой телеги, этого жалкого недоразумения людской постройки, по ошибке именуемого транспортом. Только никчемные люди могут сделать такое убожество, а потом гордиться своим мастерством, самодуры. К счастью все обошлось, незнакомый сородич успел вытащить этого слепого звереныша, который прожив пол десятилетия до сих пор не в состоянии смотреть на пару метров перед собой. По крайней мере, это избавит от неприятностей со стражей и от выплаты виры семье погибшего ребенка. Но вместо того, чтобы соответствующе поприветствовать его, третьего внука главы посольства, сородич начал с оскорблений, смыть которые может только кровь и ничего кроме крови!

— Ах ты сморчок лесной…

Анст, он же Сат

Я едва успел вытащить ребенка из-под колес собственной телеги, какая-то доля секунды и этот перегруженный покупками самосвал колесом переломил бы несчастной девочке шею! Бедняжка только и могла что хлопать ресницами да ошалелыми глазами смотреть в то место на мостовой, на котором только что лежала, и от пережитого потрясения у нее не получалось даже заплакать.

— Ах ты сморчок лесной, выкидыш природы, собственная спесь закрывает обзор?! Ты же, только что чуть ребенка не убил! — Наверно назвать так эльфа, да еще приплести их мать природу было плохой идей, но должно же быть у этого народа хоть что-то святое! Не глядя толкнуть девчонку под колеса это нонсенс даже для них! В тот злополучный момент я был малость на взводе, но вскоре пожалел о содеянном.

— Дуэль — прорычал побелевший от бешенства эльф.

— Да не вопрос…

Чужая, направленная на меня злость затмевает разум, витающие вокруг безразличие к смерти низших, жажда крови, мести, туманят чувства. Все так ярко, сладко…, я с жадностью и удовольствием вдыхаю направленную на меня ярость, потусторонний, мертвенный холод медленно наполняет тело, вокруг больше нет никого, ничего, только я и тот, кто посмел напасть. Нужно наказать, растоптать, уничтожить, стереть, разорвать, поглотить… Не вспоминая об оружии, бросаюсь вперед на вынимающую меч добычу. Наивный, он еще не почувствовал, что смерть обратила на него свой взор. Хватаю его за предплечье правой руки и с силой бью в подмышечную впадину, выбивая плечо, ломая кость, вынуждаю бросить холодную жалящую сталь. От удара добычу чуть приподняло, но она устояла, отчаянно пыталась бороться, сильный противник, но короткая битва. Заламываю ему здоровую руку за спину лишая последнего, эфемерного шанса на жизнь, удар по коленному сгибу заставляет пасть передо мной на колени, как и подобает ничтожеству.

Осталось свернуть наглецу шею, и все кончено, дерзкая добыча будет моя по праву силы, но что это? Страх? Откуда? Он вокруг, исходит от каждого, кто оказался рядом, от каждого, кто ощутил мой азарт, мой голод, мою жажду смерти. Я стою в ровном кольце из отпрянувших в стороны людей, со страхом наблюдающих как медленно, миллиметр за миллиметром в моих руках сворачивается шея эльфа. Они все боялись, причем боялись не только и не столько меня, а того что будет дальше, они все очень хорошо знают, что бывает, когда умирает один из перворожденных. Обычно после такого события приходят другие, и мертвых становится больше, и мне тоже это известно. Черт, так что же я творю?! Какого? Почему так трудно остановиться?!

— Я победил, — с трудом проталкивая слова через пересохшее горло, я сообщил уверенному в близкой смерти перворожденному. — Признаешь ли ты поражение?