Новая жизнь Нефертити

Половицы поскрипывали под ногами. По коже кралось ощущение, что я чем-то рискую. Чем?

Я направилась в зимний сад под стеклянной крышей. От искусственно созданной влажности стало трудно дышать. И вдруг я обратила внимание на синие лотосы в стилизованном под Египет прудике. Вспомнилось, что порошок из такого лотоса использовали танцовщицы древних храмов, чтобы испытать состояние эйфории во время ритуального развлечения статуй загрустившего Бога. Когда я читала об этом, казалось легендой, ан нет — реальность…

Я присела на край прудика, коснулась цветка и заметила в воде свежесрезанные стебли. Хм. Сфотографировала на всякий случай. Обвела взглядом вокруг и над обильно раскинувшимися папирусами увидела обвитый толстыми ворсистыми лианами ствол дерева, явно выросшего не здесь. Я приблизилась, царапнула змеиноподобный стебель, и в нос ударило знакомым, резким запахом, от которого у меня чуть ли не сутки кружилась голова. Вот, значит, как?

При взгляде на сад суккулентов за стеклянной перегородкой ярусом выше подумалось о Кастанеде, которого почитывал папа. Обложка меня привлекла, содержание оттолкнуло. Я не поняла, чем хорошо есть кактусы и чудить, теряя рассудок. Возможно, и тут растёт кастанедовский пейотль?

Итак, всё необходимое мадам Беттарид выращивает в собственном «огородике»: и клубнику с грядки приятнее, и свои «грибочки», видимо, лучше вставляют… Экологически чистые. Интересно, зачем обычному продюсеру столько растений со спецэффектами? И кого ещё она ими кормит?

Я почесала переносицу, вспомнив предостережение Лембита. И на всякий случай отправила ему фото растений, ничего не ожидая в ответ.

Обошла скучный мансардный этаж со служебными комнатками и спустилась по лестнице, проговаривая про себя, что мне никто не запрещал здесь прогуливаться, хотя я продолжала чувствовать себя, как «Бобик в гостях у Барбоса». Особняк мадам Беттарид мог тягаться с самыми известными дворцами Парижа вычурной роскошью и обилием позолоты. От большинства, впрочем, он отличался причудливыми выступами башен, а в остальном следовал моде восемнадцатого века — громоздкая центральная часть переходила в два крыла с углами. Внутренний дворик был полностью закрыт от внешнего мира.

В основной части особняка были расположена череда гостиных вслед за огромным, почти пустым залом с роялем и сценой, где на днях устраивалась вечеринка. Этажом выше расположились библиотека и кабинет, а также комнаты, похожие на музейные залы запахом паркетного воска, обилием картин, антиквариата и ощущением пустоты. Я считаю, уют не в атласе и бархате, а в ощущении живого тепла. Здесь было холодно, несмотря на щедрый август. От фиолетовых, синих, коралловых, томно-зелёных интерьеров, от белого мрамора и позолоты уставал взгляд, но я старалась не пропустить ничего.

Рельефные статуэтки богов и богинь, сфинксы крылатые, сидящие воинственно, выставив женскую грудь, и задумчивые, с львиными и бараньими головами присутствовали почти в каждой зале, в резьбе на ценных породах дерева, в замысловатом оформлении каминов и мебели, на рамах зеркал. Человеку незнающему символика не бросалась бы в глаза, но я находила знакомые аллюзии даже в росписи высоких потолков: анкх и посох, ибисы, уроборос, гуси, птицы с головой овна. Каждый с глубоким мистическим значением.

Похоже, предки семейства Беттарид не просто интересовались Египтом, но были одержимы им. Хотя, как подсказывала мне память, после кампании Наполеона в Египет на него пошла мода. И тем не менее, отчего-то мурашки пробегали по моей коже вновь и вновь.

⁂

Помещение, которое я поначалу приняла за библиотеку, оказалось кабинетом. Просторным, полупустым, неуютным. Я сфотографировала египетский барельеф с изображением охоты за стеклянной дверцей и отправила Лембиту, поймав себя на мысли: от того, что где-то там есть он, мне спокойнее. Будто я не одна.

Настоящая библиотека занимала огромное пространство за лестницей. Тёмное дерево, полоски света из-за почти зашторенных тяжёлыми портьерами окон, торшеры и лампы, и захватывающее дух ощущение мистики. Боже, какое богатство! Здесь фотографировать хотелось буквально всё: красивейшие фолианты под стеклянными колпаками, золочёные корешки книг, лестницу на колёсиках, будто украденную из реквизита к Гарри Поттеру. При желании тут спокойно мог бы заниматься целый класс студентов, и мне тоже хотелось узнать, что же за книги здесь стоят, но… проклятый французский. Были тут тома и на английском, и на немецком, и с арабской вязью, что вызвало у меня немалое удивление. Увы, шпион попался неграмотный, так что о чём эти книги, мог понять только Лембит. Я сбросила ему фотографии одну за другой.

«Что это?» — поинтересовался тевтонский нерыцарь.

«Библиотека особняка Бель Руж. Если увидите интересное название, скажете?»

«Практическая магия Папюса — достаточно интересно?» — тут же написал Лембит.

Я чуть не споткнулась о крошечную табуретку у резных стеллажей.

«Опять Папюс?! А ещё что?»

«Труды Фибоначчи, Платона, Евклида, Аристотеля…»

«Почему я не читаю на французском?»

«Почему?»