Новая Зона. Крадущийся во тьме

Мальчишка вздрогнул, присел, обнимая колени, и попытался сделаться как можно меньше и незаметнее. Возможно, он хотел куда-нибудь уползти по-тихому, но Ворон не собирался дарить ему подобную возможность, да и не хотел.

Мутировавшие дети представляли собой серьезную опасность. Они обладали сильными экстрасенсорными способностями. Людей обычных они подчиняли себе с помощью эмо-удара — он же «бомбардировка счастьем». Подпавший под него человек шел за таким ребенком куда угодно.

Впрочем, этот конкретный эмионик явно не вызывал желания опекать и заботиться. Да и выглядел он далеко не блестяще: невысокий, худющий, с огромными глазищами на пол-лица и впалыми щеками. А еще грязный: даже цвет волос определить не выходило. Сколько ему лет, Ворон не брался даже предположить.

— Ну! — прикрикнул он.

Мальчишка едва не подпрыгнул от окрика, встал, неуверенно переминаясь с ноги на ногу, посмотрел затравленно и вместе с тем дерзко. Ростом он, пожалуй, достигал ему до плеча, значит, лет тринадцать — аккурат на границе между ребенком и подростком, наверное, потому Зона его и не прибрала окончательно.

Конечно, еще не вечер, и у мальчишки есть большой шанс загнуться от голода, но нечто в его облике точно просматривалось: вроде и человек, но уже не совсем. Нет, убивать его Ворон не собирался. Впрочем, особого желания с ним возиться он тоже не испытывал. Ладно, черт с ним, кому-нибудь сбагрит, не так уж мало у него знакомых лидеров кланов, которые ему кругом обязаны.

Мальчишка сделал робкий шажок в его направлении и преобразился. С лица и рук исчезла грязь, волосы оказались русыми с золотистым отливом, обноски превратились в синие джинсы и темно-серый свитер с двумя полосками из ромбиков черного, желтого и белого цветов, у Ворона в детстве был такой же… так, стоп!

— Замер! — озвучил он мысленный приказ, и мальчишка замер как вкопанный.

Все же способности налицо. А змеиная сущность?..

— Попробуешь снова — убью, — мягко и спокойно сказал Ворон. Мальчишка явно понимал человеческую речь — шел на контакт и беспрекословно подчинялся. Даже более того: сначала выполнял приказы и только потом удивлялся, с чего бы вдруг ему проявлять покорность.

…И снова напал.

— Черт! — Ворон прикусил губу до крови и схватился за висок. Он должен был ощущать эйфорию, всепоглощающую любовь к маленькому засранцу, но чувствовал только, как в голову входит раскаленный добела стальной штырь. То ли эмионик попался дефективный, то ли все дело в самом Вороне — попробуй разберись.

Он все же выстрелил в направлении мелкого паршивца, когда не смог больше терпеть. Мальчишка ахнул и упал на колени, но живым все же остался и даже не обмочился с перепуга, хотя глаза зажмурил.

— Считай последним предупреждением, — прошипел Ворон.

Мальчишка пошевелился. Наверняка задумал еще что-то. Из-за угла ближайшего дома, расположенного метрах в двадцати от них, шаркающей походкой вышел труп, зомбяк, ну или матрица, если по-научному. Что-то тащил, но Ворону это показалось уже не важным.

— Отзови, — приказал он, а потом просто отцепил от пояса гранату и кинул под ноги трупаку. Вот еще не хватало с ним возиться! Благо укрытие в виде полурухнувшего кирпичного гаража находилось поблизости.

О мальчишке, надо признать, Ворон в тот момент не подумал, но тот сообразил быстро, рухнул на землю, прикрыв руками голову, и подскочил, стоило отгреметь взрыву.

— Нет! — то ли пискнул, то ли всхлипнул он и затараторил: — Эо ыла еда. Можно ест… ыло… Еда!

— Ты все же не разучился говорить?.. Или это у тебя шок так проявляется? — усмехнулся Ворон, наблюдая самое настоящее горе недоэмионика, который более не походил на опасную тварь, а скорее, на несчастного потерянного человеческого детеныша — Маугли нового времени. Был ли Ворон обрадован таким обстоятельством? Пожалуй, да. Несмотря на попытку эмо-удара и прочие выкрутасы мальчишки, ему действительно хотелось помочь.

— Йа оворил… — Он открывал рот, какое-то время вспоминал слова, неловко шевелил языком, но, пусть и с трудом, произносил звуки, и его даже удавалось понять.

— Я не слышал. — Ворон поймал себя на сочувствующей интонации и поморщился.

Впрочем, мальчишка не услышал слабости в его голосе, ему, похоже, стало ни до чего. Он как-то рассеянно огляделся, пошатнулся, упал на руки, затараторил:

— Есть… еда… хочу…

— Что? — Ворон подошел к нему, пусть этого не стоило делать, присел на корточки и потеребил за плечо. Вряд ли мальчишка стал бы кусаться, да и не в том состоянии пребывал, явно собираясь упасть в обморок.

— Парень?.. Эй!..

* * *

Света все не было, а затем пришло удушье. Ворон подумал, что, должно быть, так и сходили с ума те, кто не выбирался живым из барокамеры. Наверняка ему только казалось, будто что-то пошло не так, — чертова мнительность взыграла. Однако убедить себя в этом не выходило. Перед глазами вместо белоснежной крышки висела непроглядная тьма.

— Дышать темно — воздуха не видно, — пробормотал Ворон и с трудом узнал собственный голос. Сколько же он молчал?.. — Эй!