Новая Зона. Крадущийся во тьме

Ворон коротко кивнул:

— Ты не знал настоящего имени напарника?

— Нет… так было проще, — начал оправдываться Никита.

— Бывает, — бросил Ворон и отцепил пальцы Никиты от своего рукава. — Но в Периметр ты с нами пойдешь.

— Я и не возражаю, — заверил Никита. Он мог запеть от одного упоминания о путешествии в Зону. Он уже и не надеялся снова побывать в Москве. — А… когда?

— Отлежись недельку, потом посмотрим.

Глава 13

Самолет задерживался, Ворон стоял под навесом и смотрел то на низкие свинцовые облака, то на лужи, пузырящиеся от многочисленных капель. Кажется, одна из народных примет предвещала затяжной дождь.

Мысли текли медленно и плавно, переплывали с одного на другое, вертелись то возле предстоящей встречи, то вокруг будущего похода в Москву. А еще Ворон с удивлением ловил себя на идее, что хорошо бы закурить. При этом привлекательной казалась не сама возможность отравиться никотином, а обстановка: пасмурный день, мало отличимый от вечера, холодный дождь, залетающий под навес ветер…

— Сигаретки не найдется? — спросил вышедший из аэропорта мужик в спортивных штанах, кожаной куртке и кепке.

— Не курю, — ответил Ворон и подумал, что этот вопрос оказался сейчас на удивление к месту, пусть мужик наверняка и сочтет ответ хамским, а его самого — жмотом. Кто же выйдет из теплого помещения мерзнуть за просто так, а не надобности ради?

Удивительно, но мужик вздохнул и покачал головой:

— Что? Никак не дождешься?

— Можно и так сказать, — улыбнулся Ворон и направился к стеклянным дверям, а затем и к эскалаторам на второй этаж. Душещипательные разговоры с незнакомцами ему точно не требовались.

Неожиданно нагнавшая его личная жизнь развивалась странно, скачкообразно и без обязательств. Впрочем, она более чем устраивала его самого и удивляла окружающих. Ворон был не из тех, кто желал вить гнездо, приводить в него подругу сердца и заводить общий быт. Его коробило от одной мысли об этом. Свой первый брак он вспоминал едва ли не с ужасом, хотя по меркам, принятым в обществе (якобы принятым, правда, что не мешало попадаться на крючок новым поколениям), его тогдашняя жизнь казалась чуть ли не идеальной.

Собственный дом с садом, пара машин, красавица-жена, ничуть не подурневшая после родов, сын — казалось бы, все есть. Вот только жена вдруг превратилась в помесь Золушки и американки времен шестидесятых — этакое вечно улыбающееся, щебечущее нечто, живущее интересами мужа, дома и семьи. Идеал домостроя и непрекращающийся ад в семейной жизни! Ворон не считал себя бездушной штамповкой и почти физически не мог говорить «я люблю тебя, дорогая!» на завтрак, обед и ужин. Он предпочитал действовать, а не сотрясать воздух пустыми словами. Не стремился к идеалу «как у всех» и обладал гордостью и самоуважением, чтобы не примеривать на себя навязываемую роль образцового мужа.

Самое забавное, сын вырос таким же. Пусть они и не общались, Ворон знал о нем многое. Генетика порой поразительно однозначна (не валить же все на характер бывшей супруги, которая даже сына умудрилась достать). Основной проблемой сейчас являлся именно он: мальчишка вполне мог ввязаться в авантюру с Зоной, а просто прийти стукнуть кулаком по столу и запретить Ворон считал себя не в праве. Да и не помогло бы: когда-то его собственный отец пытался давить и выбирать за него, в результате все окончательно разрушил.

В отношениях с сыном сильно помогал Выдра, но Ворон готовился к не слишком приятной поездке и разговору, допуская возможность, будто все надумал и проблемы не существовало. Ничего страшного. Разберутся. Разница в возрасте дает преимущества, главное — умение при необходимости наступать себе на горло и слушать больше, чем говорить.

Алла прилетала нечасто. Визиты чаще всего зависели от ее настроения, но Ворон знал: ему стоит всего лишь набрать несколько цифр и произнести единственное слово: «Приезжай».

Несколько раз он так и делал. Кажется, Аллу именно эти периоды его слабости убедили в том, что она по-настоящему ему дорога. А еще она оказалась особенной. Учитывая их знакомство, иначе и не могло быть. Мало какая девица так спокойно будет относиться к перестрелкам и трупам, не устраивая грандиозных истерик в процессе спасения.

И главное, Алла вовсе не собиралась менять ни его, ни себя. У нее имелась собственная жизнь, и она умела уважать чужую, что в свою очередь совершенно не мешало быть вместе. Не удавалось им лишь одного: просуществовать бок о бок дольше месяца. В последний раз все обернулось скандалом, они не общались почти полгода, но… Алла все же прилетала.

На третьем этаже располагались многочисленные кафе, рестораны, бистро и пиццерии. Самые престижные из них занимали места у огромных стеклянных стен, через которые удавалось наслаждаться видами либо на стоянку машин и эстакаду, с фоном в виде обширных лесов и полей, либо на взлетно-посадочные полосы.