Новая Зона. Принцип добровольности

– Некоторые люди не терпят, когда на них примеряют личины подопытных крыс, кроликов, пауканов и прочих животных, – заметил Сестринский. – За подобную примерку может нехило прилететь даже от рядовых граждан. Ты же можешь пересчитать мне все зубы и вырубить черенком от лопаты.

Ворон зажмурился. Надо же! Сестринский попытался пошутить.

– Однако от моего добровольного согласия состав крови не изменится, – напомнил он.

– Ошибаешься, мальчик. – Сестринский устало потер глаза. – Давно замечено: наблюдатель влияет на результат эксперимента.

– Да-да, конечно, – заметил Ворон. – Если долго подбрасывать монетку, то вероятность выпадения орла или решки будет стремиться к одной второй, однако если наблюдатель очень захочет, то орел станет выпадать чаще… ну или решка. Я сам люблю упоминать об этом. А знаете, как древние узнавали о дальних, недостижимых морях и океанах? Блеск и яркость луны меняются, когда она проходит над ними, – пробормотал он.

– К чему это?

Ворон повел плечом. В словесной баталии с мудрым гением могла увенчаться успехом тактика быстрых смен темы. Не факт, конечно, но попробовать стоило.

– Как-то не верится, будто смогу просто уйти, сказав «нет».

– Уйти не сможешь, – согласился Сестринский. – Я же знаю: стоит тебе выбраться из Москвы, как ты тотчас приведешь сюда группу спецназа, ученых и прочую «королевскую рать».

– Даже если пообещаю не делать этого?..

– Даже если.

– Вся королевская рать не может Шалтая, Шалтая-Болтая, Шалтая-Болтая собрать, – пробормотал он. – Значит, я все же пленник и крыса. В таком случае о чем мы говорим вообще?! – голос очень некстати дрогнул.

– Я не люблю драм, – заметил Сестринский, – а с тебя станется строить из себя героя женского романа. Образ темного властелина с тонкой и непонятой душой, находящегося в заточении, конечно, тебе невероятно к лицу, но я насмотрелся на него в свое время изрядно и не горю желанием повторять сей опыт, да и моей работе он лишь повредит. Ты, конечно, можешь не верить, но состав крови действительно меняется в зависимости от добровольности, целенаправленности, уверенности в правильности происходящего, внутренней свободы, в конце концов. «Рыцари» – не морщись, я тоже романтик, как и ты, так почему бы не назвать организацию так, как нравится и хочется? – смертны. Потеря Дима стала для меня ударом, он слишком давно был рядом.

– А его подопечный так и не влился в ваши ряды, – напомнил Ворон, – скорее, приткнулся к вражескому лагерю.

– Ты зря ерничаешь. К тому же я не считаю эмиоников врагами, как и иных мутантов или Зону вообще. Просто именно в Москве ее быть не должно. Образуйся она где-нибудь за Уралом, я изучал бы ее так же, как чернобыльскую, не пытаясь притеснить или уничтожить, но столица…

Ворон кивнул, искренне согласившись, только заметил:

– Тайга сама по себе еще та аномальная зона: места силы, скрюченные деревья, шаровые молнии, появляющиеся из камней и в них же втягивающиеся, альтернативные ветви жизни, летающие тарелочки, духи, не говоря уж о повышенной радиации, тунгусском метеорите и засекреченных полигонах. Только наших нехов там и не хватало.

– Как же, как же. В тайге шары сиреневые, у нас золотые – вся разница, – покивал Сестринский. – А еще существует город Аркаим: находится в Челябинской области, в двух километрах от поселка Александровского, появился более трех тысяч лет назад. По легенде, его построила славянская богиня Славуня, правнучка древнеславянского единого бога Рода. Город имеет общую площадь около двадцати тысяч квадратных метров и включает в себя укрепленное поселение, а также могильник и хозяйственные площадки. Аркаим построен по точнейшему плану: четыре его входа указывают строго на стороны света; радиальные линии сходятся в одной точке. Он сориентирован по звездам и выглядит как модель Вселенной. В Аркаиме можно отследить восемнадцать астрономических событий – дни солнцестояния и равноденствия, восходы и закаты солнца при определенных условиях и так далее. Для сравнения – в знаменитом Стоунхендже число таких явлений составляет пятнадцать. Ориентиры точны так же, как у египетских пирамид. Хотел бы туда отправиться. Возможно, по завершении проекта именно так и поступлю.

Ворон заинтересованно приподнял бровь.

– Скоро, – правильно поняв его жест, ответил Сестринский, – тогда же я отпущу тебя, даже если ты откажешься сотрудничать или поможешь, а затем пожелаешь уйти.

– Какой я важный.

– Не ерничай, – снова попросил Сестринский. – Ты лучший.

– И вы хотите наделать таких же? Затем устроили «игру» в клубе самоубийц?

– Господи! – рассмеялся Сестринский, как ни странно, вполне искренне. – Ну, у тебя и ассоциации!

– Какие уж есть.

– Дело в том, что мне нужны помощники. Однако даже те, кто согласился стать ими…

– Не тянут?

– Не в этом дело. Целеустремленность творит чудеса, и ты, и я знаем это, но терять добровольцев и растить годами, приспосабливая к Зоне, я не могу.

– Думаете, дело в мутирующем мне?

– Ты не статичен, Ворон. В отличие от Дима, многих иных, меня самого. Мое тело словно законсервировалось, в нем текут процессы, но они неизменны.