Новая Зона. Принцип добровольности

«Ну пойми же, – уговаривал он мысленно. – Не заставляй меня произносить вслух всякие нехорошие предположения. Например, о том, что эмионики поддерживают контакт с людьми, только пока есть ты: парламентер… ходок от людей к хозяевам Зоны и обратно. Да они же просто играются и попутно делают приятное именно тебе. Зона всегда всаживает крючок в сердца, и у каждого он свой. И желания она всегда выполняет честно, не то что сказочные джинны. Тебе вот всегда хотелось иметь семью, делать важное дело и считать себя значительным. Вот. У тебя все есть. И разве ради этого не жаль приходить в Периметр снова и снова? Только я боюсь и помыслить о том, чтобы произнести это прямо. Некоторым словам лучше не рождаться, не обретать плоть в мыслях и душах. И уж тем более я не готов размышлять, какой подарок сделала Она именно мне».

– Ладно. Я тебя услышал, – нехотя сказал Никита.

– Я сам терпеть не могу бросать людей, – заверил Ворон, – но иногда выбор стоит между гробануться вместе или выжить. Я всегда выбираю последнее. Тебе советую поступать так же.

– Говорить о плохом – кликать беду, – заметил Никита и, вытащив из рюкзака пластиковую бутылку с водой, передал ее Ворону. – Я сделаю, как условились.

– Благодарю, – сказал тот. – За все разом. В горле изрядно сухо. – Отвинтив крышку, сделал несколько глотков и вернул обратно: не в руках же нести. Хватит с него сканера. На оружие и камуфляж рассчитывать не приходилось, однако Никита же как-то ходил по Москве. Значит, и у него получится. – Идем.

– Сейчас, еще вот. Навесить надо бы. – Никита достал из рюкзака забавного вида артефакт: «пирамидка» обзавелась золотистой плямбой на вершине – этакой аллюзией на известное изображение на долларе. Ворону по меньшей мере показалось подобное забавным. Правда, стоило Никите повесить артефакт на шею, он как-то вдруг стал уплывать, а голова кружиться – это забавным уже не казалось.

– Глаза отводит, – пояснил Никита, дождавшись, когда Ворон сдастся и зажмурится. – Правда, работает не у всех, только у тех, кто имеет отношение к Зоне.

– Знаю, – ответил Ворон, массируя виски, – тебе я так же глаз не отведу?

– Ворон…

Когда он открыл глаза, все стало по-прежнему. Только Никита теперь держал «пирамидку» в одной руке, а «золотинку» в другой.

– А ты соединяй только в случае необходимости, – посоветовал он.

– Вот этим они меня и шарахнули, – вздохнув, произнес Ворон. – Иначе не захватили бы врасплох.

– Отомстишь, – уверенно произнес Никита.

Ворон фыркнул и рассовал артефакты по разным карманам.

– Вот теперь все. – Никита поднялся и подошел к окну.

– Минутку, – сказал Ворон, задерживаясь у стола. Он взял лист и быстро накидал пару строк, поставил роспись и перелез через подоконник, включая сканер. Тот все же работал с перебоями. По экрану время от времени проходили помехи, подсветка рябила, раздражая глаза.

По всем законам жанра им стоило бежать ночью, но в Зоне подобное удалось бы только с четким намерением оказаться на том свете. Через десяток шагов они, не сговариваясь, все же соединили артефакты, и Никита ухватил его за руку – идти так стало проще.

Они шли по узкой тропке, петляющей между аномалиями. Ворон даже не вдавался в подробности, просто отмечал для себя их наличие и протяженность. Шаг, другой. Еще шаг.

Неладное произошло, когда они уже преодолели опушку и погрузились в лес… то есть парк. Уши на мгновение заложило, а раскаленный обруч опустился на лоб. Неприятные ощущения продолжались несколько секунд, а затем пропали, как не было: растворились в заполошно стучащем сердце и жаре выплеснутого в кровь адреналина.

– Вот теперь бегом! – воскликнул Никита, таща его за собой. – Крысам глаза без надобности.

Ворон выругался, ускорил шаг, а потом остановился и резко дернул на себя руку.

– Нет. Бежишь ты, а я иду: медленно и осторожно, по сканеру. Если суждено – выберусь, если нет… значит, не судьба. Однако аномалии значительно поредели, а крысы вряд ли станут меня убивать. В отличие от тебя. Давай!

Никита, к величайшему облегчению, спорить не стал и, пожелав удачи, отступил. Только кусты шелохнулись. Казалось, недавно стоял совсем рядом – и вот уж нет как не было.

Ворон вздохнул, разъединил артефакты и бросил их в траву. В настолько сильную удачу он не верил. Более того – не желал. Если бы Зона помогла ему выйти отсюда, да еще и оставила преследователей с носом, она запросила бы слишком весомую цену. Только расплачиваться с ней Ворон совсем не горел желанием: предпочитал еще пожить.

Теперь он выверял шаги, каждой клеточкой тела ощущая собственную уязвимость и беззащитность. Набредут на него крысы – он не только убежать или бороться с ними, застрелиться не сможет.