Новатор

Я помог Тане перелезть через остатки забора. Точнее заборов было несколько, основанием для них служила бетонная конструкция советской постройки — от неё осталось лишь несколько колонн, символизирующих мощь ушедшего государства, сразу за этим бетоном, даже не удосужившись доломать советское сооружение, поставили ограду из металлической арматуры. Арматурины были неровными и явно не предназначенными для изготовления из них заборов. Наверное поэтому, а может по вине местных любителей металлолома в арматуре зияли огромные проплешины, которые уже в последние годы были заботливо затянуты колючей проволокой. Колючка послужила довольно эффективной преградой и выполняла своё предназначение, пока не появился кто-то с ножницами по металлу и не прорезал в ней большую и аккуратную дыру. Протиснувшись в неё по очереди, мы вышли к тыльной стороне Жениного дома.

Видимо в доме жили сплошные агрономы. Весь прилегающий сзади свободный от деревьев участок был разбит на маленькие грядки, огороженные чем придётся. Оградой служила и спинка от старого дивана, и просто ветки, примотанные проволокой и обломанный штакетник. На грядках росли чахлые кустики вишни, кое-где проглядывали не успевшие согнуться за осень и примороженные стебли от помидоров.

— Вон то, — показал Жора на третий этаж, — балкон Жени.

Балкон ничем особо не выделялся и не отличался от других таких же. Впрочем, почему же не выделялся… балконы бывают одинаковыми лишь недолгое время, после того, как дом построят. Обживая квартиру, одни люди выкладывают туда уйму ненужных вещей, с которыми жалко расстаться, другие — застекляют в его в надежде, что на тёплый балкон они будут зимой выходить гораздо чаще, чем на холодный, а потом так же как и первые загромождают его ненужными вещами так, что выйти становится проблематично. Так и с Жениным балконом. Мельком я успел рассмотреть, что на нём висит ставший ненужным велосипед, стоит старая кухонная плита и что-то ещё похожее на шкаф.

Мы обогнули дом и зашли в подъезд, на двери которого на удивление не было ни домофона, ни даже кодового замка. Тем не менее, подъезд был сравнительно чистым.

— Может тебя одного оставить? — опомнился я, — мы пока погуляем где-нибудь.

— Да нет, чего там, — пожал Жора плечами, пойдёмте вместе.

Честно говоря, мне показалось, что идти с нами ему не так страшно.

Мы медленно поднялись на третий этаж и Жора нажал на звонок. Где-то в глубине квартиры раздалась мелодичная трель.

Через несколько секунд Жора позвонил ещё раз, но так никто и не открыл.

— Наверное ещё не пришла со школы, — резюмировал Жора.

— Может позвонишь на сотовый и спросишь где она? — предложил я.

— Вообще-то я хотел сюрприз сделать, — сказал Жора, но нехотя полез в карман и нажал на телефоне вызов подруги.

Внизу хлопнула подъездная дверь и одновременно раздался телефонный звонок.

У меня мелькнула мысль, что поднимается какой-нибудь пенсионер или человек в возрасте. Именно они, как правило, устанавливают на телефон стандартные рингтоны, или даже оставляют те, которые там по умолчанию. Среди молодёжи если месяц не поменяешь звук, которым звонит твой телефон, на более модный, то тебя просто засмеют.

Отец говорил, что это глупо, что рано или поздно все наиграются и придёт время, когда у всех будут нормальные и обычные звонки.

— Был период, — говорил он, — когда на дверные звонки и звонки домашних телефонов тоже все устанавливали мелодии, были времена, когда вместо клаксонов на машинах играла «Ламбада», когда свистки засовывали в выхлопные трубы не для того, чтобы подшутить над соседом, а чтобы выделиться из толпы, но сейчас этого ничего нет, вот и мода на рингтоны пройдёт.

Эту отповедь он мне сделал, когда я в очередной раз выпрашивал у него нормальный телефон с полифонией. Может он и прав. Но я ведь не могу ждать, пока пройдёт эта мода… к тому же она уже лет пять не проходит.

Тем временем, телефон замолчал, а внизу показался тот, кого я принял за пожилого человека. На поверку это оказалась молоденькая девчонка. Она подняла глаза, удивлённо осмотрела нашу компанию, а потом с радостным криком «Жорка!» бросилась на шею моему другу, пролетев оставшийся пролёт буквально за пару прыжков.

Пока они обнимались и целовались, мы с Танюшей отошли в сторонку, чтобы не мешать. Таня наслаждалась романтической картиной — по-моему у неё даже заслезились глаза и захлюпал нос, а я думал как всегда о своём.

Девчонка-то оказалась совсем не страшной. Даже более того, очень даже ничего… да что там ничего, красавица просто. Не чета, конечно, моей Танюшке, хотя… кому что нравится… я понимал, что с этим многие могут поспорить.