Новаторы

— Вы так улыбаетесь, словно встретили кого-то из своих старых друзей, — заметил главный инженер.

— Вы угадали, — ответила Мархамат-апа и кивнула на новенькие машины: перед нею выстроились в длинный ряд тазовые банкаброши[13], на которых можно было увидеть марку Ташкентского завода текстильного машиностроения.

Мархамат-апа слыхала, что продукция Таштекстильмаша вывозится во многие страны Европы и Азии, но сейчас, когда она убедилась в этом воочию, ее охватила какая-то неуемная радость. Ей захотелось сказать или сделать что-нибудь приятное этим людям, людям ее профессии, которые были заняты тем же делом, какому она посвятила многие годы своей жизни.

Юлдашева что-то сказала переводчице, и та, улыбнувшись, наклонилась к уху главного инженера.

— Это очьен карашо, — громко произнес тот по-русски, — пусть буду так!

И уже минуты через три Мархамат-апа стояла у ровничной машины, готовясь показать корейским подругам свой знаменитый способ присучивания ровницы одним приемом.

Кореянки с огромным вниманием следили за пальцами Мархамат, не без удовлетворения отмечая про себя, что эта добродушная женщина с восточным типом лица, видимо, давно уже знакома с машиной, у которой они работали. Но вдруг на их лицах появилось удивление. Что это? Советская женщина решила показать им фокус? Мгновенье — и обрыва как не бывало! Один миг — и ровница присучена!

А через каких-нибудь полчаса три корейские работницы с робкой улыбкой уже повторяли прием, которому их обучила Мархамат Юлдашева. Вероятно, они и не подозревали, что делают новый шаг в борьбе за экономию времени и повышение производительности труда.

Вскоре их познакомили — Героя Социалистического Труда из СССР Мархамат Юлдашеву и Героя Социалистического Труда из КНДР Ким Бон Ле. Знатная кореянка забросала свою новую подругу вопросами; ее интересовало все: и организация труда на Ташкентском текстильном комбинате, и норма выработки, и жилищные условия работниц, и система трудовых отпусков, и новая техника в ровничном производстве. Когда же лавина вопросов иссякла, сменный мастер Ким Бон Ле заявила:

— Давайте, Мархамат, организуем соревнование наших смен!

— За лучшие производственные показатели, — уточнила Юлдашева и добавила: — Обязательно передам ваше предложение своему сменному мастеру!

Уже в поезде Мархамат-апа вспомнила о посещении химического завода, блиставшего идеальной чистотой цехов, о встрече с воспитанниками детского сада, о поразивших ее экспонатах Выставки достижений народного хозяйства КНДР, о гостинице в горах, где с таким наслаждением отдыхали два дня члены советской делегации. И она поняла, что только искренние друзья могут так доброжелательно относиться к своим гостям.

Еще один праздник — 52-ю годовщину Великого Октября — Мархамат Юлдашевой довелось встретить за рубежами своей Отчизны.

Их было три, три женщины, являвшиеся государственными деятелями Советского Союза: министр юстиции Узбекистана Мамлакат Васикова, председатель колхоза имени Терешковой депутат Верховного Совета Узбекской ССР Умри Хасанова и Герой Социалистическою Труда депутат Ташкентского горсовета Мархамат Юлдашева. Они прибыли в Токио по приглашению Общества японо-советской дружбы.

Посланцам Узбекистана были оказаны высокие почести — им устроили торжественную встречу в аэропорту и проводили в лучшую гостиницу Токио. Президент Общества японо-советской дружбы Муненори Акаги по случаю годовщины Октябрьской революции устроил прием в большом банкетном зале Нью Отани.

Званые гости с некоторым удивлением и явным почтением глядели на трех узбечек — на простое лицо советского министра, на мозолистые крестьянские руки руководителя крупного колхоза, на привыкшие к работе у станка руки текстильщицы.

В номера гостиницы, где отдыхали Мархамат и ее подруги, принесли свежие газеты на японском и английском языках. Понять, что там напечатано, Мархамат не могла, но на снимках узнала всех — и себя, и Умри Хасанову, и Мамлакат Васикову, и Трояновского, и Кору Васуи.

В марте семидесятого года Мархамат Юлдашева ушла на пенсию. Но она по-прежнему остается членом райкома партии и президиума Облсовпрофа, ее внучата — семилетняя Асалат, шестилетняя Гульчехра, четырехлетний Равшан и годовалая Рустам ухитряются отвлечь бабушку от размышлений о существовании абсолютною покоя.

…В середине марта семьдесят первого года, когда Мархамат-апа пришла платить взносы секретарю парторганизации второй прядильной фабрики Таисии Степановне Роденко, рыженькой худощавой женщине с умными глазами и слегка ироническим выражением лица, та задала вопрос:

— Слыхала, Мархамат? Лидия-то Казанцева с первой ткацкой — просто молодчина! Какую инициативу великолепную проявила: выполнить новую пятилетку в семьдесят третьем году! И от слов перешла к делу. Когда Людмила Курасова ушла в отпуск, заменила ее и стала работать на 64 станках вместо 32, да еще норму месячную на 112 процентов выполнила. Всесоюзный рекорд! И качество продукции отличное. А теперь она перешла на 48 станков — уже постоянно. И почин ее уже подхватили.