Новелла по мотивам серии «Сыщики». Исповедь потрошителя

Шли годы. Берти вырос и поступил в университет, где под мудрым наставничеством мировых светил, постигал медицинскую науку. Было бы неправдой сказать, что он забыл о кошмаре своего детства — лете, проведенном в одном теле с безумным мальчишкой-убийцей. Но постепенно жизнь его наполнилась людьми и событиями, которые вытеснили неприятные воспоминания на задний план. Лишь изредка, во сне, ему чудилось, будто где-то внутри него бьется в прочной «месмерической» клетке плененный Мясник. Проснувшись, Берт почти никогда не мог вспомнить, что ему снилось.

По окончании университета новоявленный доктор Морт четыре года проработал в Королевской больнице Лондона, трудясь, бок обок с великим Листером. Приобретя неоценимый хирургический опыт, он решился на покупку частной практики и сменил ушедшего на покой старика-доктора в мрачном Уайтчепеле.

Так он поселился у добродушного табачника мистера Батлера, в недорогой и удобной комнате прямо над магазином. За шесть лет практики, доктор Морт стал уважаемым человеком в округе. Со всех окрестных кварталов, а иногда даже из Сити и Шордича за ним посылали и в холод и в слякоть — лечить недуги и хвори лондонцев. Он уже подумывал перебраться в более фешенебельный район, жениться, купить и рассрочку небольшой дом, когда жизнь его внезапно совершила крутой вираж.

Все началось со злополучного визита к умирающему судье Джейкобсону минувшей зимой. В ту ночь Берта подняла с постели служанка Джейкобсонов, посланная за ним с приказом, во что бы то ни стало уговорить доктора посетить судью в неурочный час. Из сбивчивого рассказа запыхавшейся девушки, Берт понял что судью, вероятнее всего хватил удар. Он пользовал старика уже четыре года и давно ожидал подобного исхода, поэтому не мешкал. Быстро одевшись и прихватив с собой саквояж, он отправился к Джейкобсонам.

Все оказалось именно так, как и предполагал Берт. Судья лежал в душной жарко натопленной спальне и отблески пламени из камина плясали на его пергаментно-бледном лице. Глаза умирающего были закрыты, и глубоко запали, скулы напротив резко выдались вперед, и казалось на кровати лежит уже мертвец. Но толстая синяя жила на шее старика еще пульсировала дурной кровью, а руки его были сжаты в кулаки. Судья цеплялся за жизнь.

Берт присел на край кровати и взялся за левое запястье умирающего. Пульс на руке почти не прощупывался. Предплечье было исчеркано рубцами от старых кровопусканий. Сколько их сделал за эти годы старику Берт... Двадцать? Тридцать? Писали, что в Индии обнаружили любопытную траву — раувольфию змеиную, вытяжка из которой позволяет снизить давление в сосудах, не прибегая к варварским средневековым методам.

Пожилая леди — миссис Джейкобсон — приблизилась к кровати с другой стороны и с мольбой посмотрела на Берта.

— Что-нибудь можно сделать, доктор?

Берт покачал головой.

— Это апоплексический удар. Я могу лишь облегчить страдания, выпустив пинту крови. Возможно, он ненадолго придет в себя. Вы уже послали за священником?

Миссис Джейкобсон испуганно прикрыла ладонью рот и помотала головой.

— Он запретил, сэр. Вы же знаете этого упрямого осла! — в голосе ее прозвучали нотки злости, с какой люди порой говорят о любимых, хороших, но чертовски упрямых людях.

Берт кивнул. Любой проходимец в округе знал, что судья Джейкобсон был, упрямцем, богохульником и тираном. Но вместе с тем, едва ли, даже среди уличного сброда, нашелся бы хоть один человек, посмевший утверждать, что оный судья был несправедлив или излишне жесток в своих приговорах. Ходили слухи, что ни один злодей не мог утаить правды, едва суровый взгляд из-под напудренных буклей парика, останавливался на нем, а низкий грудной голос повелевал говорить.

Взгляд этот заслуживал особого «врачебного» внимания Берта. Глаза судьи Джейкобсона время от времени меняли цвет. Обычно карие, они порой становились разноцветными — синим и зеленым. Приходящая гетерохромия — о таком доктор Морт никогда не слышал. Судья отмахнулся от попыток Берта изучить это явление, а когда тот попытался настоять, прикрикнул, как он это умел и вопрос был закрыт.

Теперь судья умирал, стиснув кулаки.

Берт раскрыл саквояж и достал ланцет. Служанка молча подала маленький медный тазик для крови, а миссис Джейкобсон присела в кресле и тихо-тихо заплакала. Берт придвинул ближе свечу, повернул руку судьи к себе наружной стороной и примерился сделать надрез. Но в этот момент судья пошевелился и открыл глаза. Лицо его перекосилось: левый глаз — сейчас он был зеленым — открылся не полностью, а угол рта с той же стороны был опущен.

— Уйдите все.

Произнесено это было едва слышно и шепеляво, но вместе с тем необъяснимая сила в голосе старого судьи не позволяла ослушаться. Подскочили одновременно и доктор, и служанка, и плачущая миссис Джейкобсон.

— Мистер Морт, вы останьтесь,— так же тихо попросил судья. Он впервые назвал Берта не «доктором» а просто «мистером», как будто подчеркивал, что не видит больше смысла в лечении.

Никто не посмел ослушаться, и вскоре в комнате остались только Берт и умирающий.