Новичок

Эта угроза не требовала продолжения. Мрачные, напряженные лица бандитов говорили сами за себя. Неудачника, чей просчет или ошибка приведет к провалу всей операции, прикончат на месте. Сомнений на этот счет не было. Напряжение не отпускало бандитов ни на минуту, так как они знали характер жителей Кранстона. И еще они знали, что, даже если ограбление пройдет удачно, позади будет лишь часть опасностей. В течение многих дней они взвешивали риск, на который идут. И результат был налицо — нервы у каждого были на пределе. Джим Джонс лежал рядом с Алланом, и последний с любопытством наблюдал за лицом своего друга. Его щеки побелели, и нижняя челюсть выдвинулась вперед. Он походил на человека, увидевшего направленный в лицо револьвер.

Что же до самого Аллана, ему казалось, будто он попал в странный сон. Стояло ясное теплое утро, ветерок был настолько слаб, что облачка в небе еле-еле двигались. Уже перевалило за полдень, и воздух становился все жарче и удушливее. Солнечные лучи, падающие на спину Аллана, нагревали куртку и припекали вовсю. Над холмами дрожало горячее марево. Ящерица, сидящая на плоском буром камне всего в каком-то ярде от Аллана, ни разу не шевельнулась за все время, пока он там лежал.

И вот рельсы начали звенеть. Лишь в такой полной тишине можно было уловить настолько тонкий звук. Он становился все громче и громче. И когда паровоз вылетел из-за поворота, едва слышная вибрация превратилась в устрашающий рев. Паровоз был черным и огромным, за трубой стелились густые клубы дыма. Аллан увидел, как это чудовище, летя на всех парах и качаясь из стороны в сторону, завершило поворот… и тут раздался внезапный громкий скрежет, длинная череда вагонов сотряслась в дрожи, и поезд остановился прямо перед местом засады.

Тишину разорвал громкий крик Гарри Кристофера. Его разом подхватила вся волчья стая, и, вопя, они ринулись с косогора вниз, на добычу. Аллан увидел машиниста и кочегара, которые выбирались из своей кабины с поднятыми над головой руками, и невысокого коренастого человека в маске, вылезающего за ними. В его руках блестел на солнце револьвер. Сам Аллан вскочил на ноги вслед за Джимом Джонсом, натянул на голову маску — полосу ткани, отрезанную от подкладки его куртки, — и выхватил револьвер. Сейчас он был частью небольшой живой лавины, катившейся на поезд.

Джим Джонс добежал первым.

— Оставайся снаружи. Держи всех на мушке, когда они вылезут! — приказал Джим и вспрыгнул на ступеньку первого вагона.

По всему поезду раздавался женский визг, дикий непрекращающийся крик, который бил Аллану по нервам еще долго после того, как все умолкли. И впечатался в память на долгое, долгое время. Аллан видел, как в окнах появлялись лица пассажиров. Люди прислонялись к стеклу, но стоило им заметить его фигуру, как они тут же быстро отшатывались. Такова магическая сила оружия, что, когда оно устремлено на толпу в сотню человек, каждому мерещится, что целятся именно в него.

Вот пассажиры, теснясь и толкаясь, стали спускаться по ступенькам — всхлипывающие женщины, которым каким-то образом удавалось ломать руки, даже держа их над головой, перепуганные мужчины, разозленные мужчины, мужчины, тщетно пытающиеся казаться равнодушными.

От головы поезда доносился гром ожесточенной перестрелки. А через минуту все утихло, и в этой наступившей паузе прозвучал хриплый голос Гарри Кристофера:

— Отличная работа, ребята…

Значит, они захватили вагон с деньгами!

Аллан не осмеливался оглянуться даже на секунду, чтобы посмотреть, что происходит. У него была своя задача, тщательно выверенная и не менее тщательно отрепетированная, и, когда пассажиры покинули вагон, он рявкнул:

— Повернитесь лицом к вагону! Станьте в ряд. Не слишком близко друг от друга. Держите руки подальше от карманов. Не дергаться! Мое дело — вас утихомирить. У меня хватит пуль, чтобы это сделать, если слов вы не понимаете. Эй, ты, там, в серой шляпе! Подними-ка повыше руки — над головой!

Как они походили на овец! Послушные, покорные чужой воле. Ведь в поезде — да что там, в одном этом вагоне! — было достаточно мужчин, чтобы вколотить всю банду Кристофера по уши в землю. Какое-то дикое, животное удовольствие охватило Аллана от сознания, что сейчас он — один из надсмотрщиков. Овцы следили за ним, скосив глаза. И вся шеренга содрогнулась в ужасе, когда он взмахнул оружием.

Вагон опустел. Из других вагонов продолжала валить толпа. Вышел Джим Джонс, чуть ли не пританцовывая от переполнявшего его веселья и восторга.

— Хорошая работа, старина! — обратился он к Аллану. — Держи их на прицеле, чтоб ни один не дернулся. А я пройдусь по ряду. Выворачивайте карманы, ребята. До последнего цента!