Новые марсианские хроники

— А он об этом просто не думал,— предположил Голенах.— Он любит эффектные заявления, если даже они сильно усложняют задачу.

— Вот уж не считаю,— сказал Усяго.— Если хотите знать моё мнение — это очень изящная дезинформация. Запущенная им, чтобы направить нас не по той тропе.

— Не понял,— отреагировал Тендер.

— Несложное рассуждение. Известно, чего он хочет: раздобыть реликты. И точно так же известно и другое: где можно до них добраться? На планете таких мест, как все знают, два: губернаторские сейфы, где хранятся те фигурки, какие уже удалось выменять у Нижних,— и сами Нижние пещеры, куда любому из нас доступ закрыт не только решением властей, что несерьёзно, но самой природой,— и это уже существенно: в атмосфере и температуре Нижних пещер ни один из нас и нам подобных не может прожить и пяти минут, если только он не в таком костюме, как мы, со всем его жизнеобеспечением; но в костюме туда пробраться человеку, не имеющему нашего опыта, просто невозможно — он застревает уже в тех лазах, что соединяют Верхние пещеры со Средними,— а чем ниже, тем эти проходы становятся теснее. Люди ведь всё-таки в среднем в полтора раза крупнее местных, тяжелее, да и кислорода потребляют куда больше. У этих ребят было время приспособиться: как предполагают наши умники, отступление с поверхности в недра длилось сотни тысяч — если только не миллионы лет. Если помните, нашим удалось расширить только один ход к Нижним, которым может воспользоваться человек в костюме; но он оборудован так, что там любая муха будет замечена и остановлена.

— Господи, да это всем известно.

— Конечно; но существует предположение, что сами Нижние ребята — во всяком случае, некоторые из них,— могут беспрепятственно подниматься наверх и тут вступать в контакты с нашими. Так вот: это всё болтовня. Для любого Нижнего это ещё опаснее, чем для нас — оказаться внизу без жизнеобеспечения. Им и трёх минут не выдержать.

— Что-то я не пойму,— сказал Тендер, умело объезжая большой камень,— к чему ты всё это излагаешь.

— Только чтобы подготовить вас к тому,— ответил Усяго, следуя за ним,— что сейчас мы наматываем эти километры зря. И тратим время. Потому что мы не найдём никаких следов, никаких признаков того, что Зеро Худог там был, с кем-то договаривался и что-то оттуда вынес. Это пустой номер, господа.

— Очень интересно,— с иронией молвил Голенах.— Непонятно только, почему ты решил объяснить всё это сейчас, когда мы уже почти подъехали, а не тогда, когда мы ещё не трогались в путь. Сэкономили бы и время, и ресурсы…

— Я тогда промолчал потому,— ответил Усяго,— что поездка эта была необходима. Какие-то, на мой взгляд, полпроцента вероятности всё-таки существуют — и мы едем для того, чтобы убедиться либо в том, что эти полпроцента ему удалось реализовать, либо же — и я в этом уверен — у него ничего не получилось. Только когда мы это установим, можно будет подумать о дальнейшем: где и каким образом Худог рассчитывает добраться до цели своего визита. Вы скажете, что об этом можно бы подумать уже сейчас. А я полагаю, что мы к этому ещё не готовы. Сперва нужно убедиться в том, что тот вариант никак не проходит; только тогда наше подсознание начнёт работать в нужном направлении.

С минуту все трое молчали, усердно нажимая на педали и внимательно следя за тем, что даже при желании нельзя было назвать дорогой.

— Слушай,— заговорил затем Голенах,— а ты не допускаешь, что этот самый Зеро вовсе не нас хочет надуть?

— Развей свою мысль.

— Всё очень просто. Даже наши таможенники едва не клюнули на его уловку, на какое-то время приняв имитации за оригиналы. А если так, то много ли окажется на Земле таких специалистов, кто сможет с уверенностью утверждать, что это не марстекло, а всего лишь продукт земной технологии? Если такие и найдутся, то Рамира к их числу явно не принадлежит. А ведь ему нужно убедить именно её, верно?

— Вряд ли.

— Почему ты так считаешь?

— Если бы речь шла только о ней, он взял бы одну, две, ну, от силы три фигурки; это, кроме всего прочего, лишний раз свидетельствовало бы о том, что привезены действительно редкости. А когда счёт идёт на дюжины… Не станем забывать, что, влюблённый или нет, Худог прежде всего деловой человек. И потому, даже решая важнейший личный вопрос, он не забудет об интересах дела. Конечно, ей он не предоставил бы права выбирать из дюжин; но на остальные нашёл бы покупателя — а скорее всего, он получил заказ ещё до полёта. Деловой подход? Да. Но — рискованный. Хотя бы потому, что вывезти две-три фигурки куда проще, чем такое количество. Не хочу сказать, что он не собирается вывезти имитации: ни один закон при этом не нарушается. Но для неё он, я уверен, хочет добыть именно настоящую редкость. Подлинник.

— Хотя только что мы вроде бы сошлись на том, что это ему не по силам. А впрочем, хитрить он умеет.

— И ни фига у него не выйдет,— произнёс Тендер с немалой долей злорадства в голосе.— В таких делах одних кудрей мало.

— Как знать. Вот доберёмся до пещер — попробуем в этом убедиться.

— Или разочароваться, — проворчал Голенах.