Новые Миры Роберта Шекли. Том 2

Он просмотрел весь Справочник и не нашел ответа. Похоже было, что этот вопрос ему придется решать самому. Но тут, как по волшебству, отворилась парадная дверь и вошел смуглый улыбчивый человечек в тюрбане, с мудрыми глазами и аурой невообразимой силы. То был Таинственный Гуру, который находит тебя, когда пришло время, и говорит то, что ты должен узнать — если ты подписан на Справочник.

— Это твое эго, — сказал Таинственный Гуру и вышел.

Элроя захлестнуло понимание. Эго! Конечно же! Почему же он об этом сразу не догадался? Очевидно, что его эго было последним якорем, привязывающим его к тусклой и прилипчивой реальности. Его собственное «я»! Эго удерживало его, постоянно засыпая его своими эгоистичными требованиями и полностью игнорируя высшее благо Элроя!

Элрой открыл Справочник И там, на последней пустой странице он обнаружил «Эго-удалителей Лефковица», Нью-Йорк.

Под объявлением имелась приписка: «Главный врач США предупреждает: удаление эго может быть опасно для вашего здоровья».

Джозеф Элрой заколебался, подумал, взвесил все факторы. На мгновение он едва не потерял решимость. Но тут в комнату заглянул Таинственный Гуру и бросил: «Духовность сейчас идет семь к пяти, и кроме того — тебе-то что терять?» А потом вышел снова.

Элрой набрал на панели нужный номер.

Вскоре в дверь постучали. Элрой отворил, и вошли эго-удалители Лефковица.

А потом вышли. Осталась только консоль, подмигивала, и ухмылялась, и светила сама себе. А потом исчезла и она, и в комнате остался только бесплотный голос, напевающий «Амаполу».

Последние дни (параллельной?) Земли

Когда объявили о конце света, мы с Рэйчел решили все-таки не разводиться. «Какой в этом смысл? — спросила она. — Никаких новых связей мы все равно завести не успеем». Я кивнул, хотя она меня не убедила. Я забеспокоился: а что будет, если мир не придет к концу, если великое событие отменяется, откладывается, задерживается на неопределенный срок? Быть может, в расчеты влияний Z-поля вкралась ошибка или ученые ошиблись, оценивая влияние схождения Саперштейна, и мы с Рэйчел с нашими вечными жалобами, и дети наши с их вечными жалобами останемся привязаны друг к другу грядущим апокалипсисом крепче, чем брачной клятвой, пока смерть не разлучит нас или пока не грянет Армагеддон — уж что случится раньше. Я постарался помягче высказать все это Рэйчел, но она ответила: «Не беспокойся, если мир не придет к концу по расписанию, составленному ведущими учеными, ты вернешься в свою унылую меблированную комнату, а я останусь здесь с детьми и любовником».

Это обнадеживало; кроме того, мне вовсе не хотелось дожидаться конца света в унылой меблированной комнате, которую я снимал на паях вместе с девицей-японкой и ее дружком-американцем и где не было даже телевизора. Делать там было совершенно нечего, разве что слушать, как японка болтает по телефону с подругами, и жрать в китайском ресторанчике, где обещали обслуживать посетителей до самого конца света, или до тех пор, пока это будет возможно — владелец не верил во внезапные перемены.

«Такие вещи с ясной головой встречать нельзя», — заявила Рэйчел и вытащила на свет Божий все свои запасы — тайский опиум, пестро-бурый кокаин, «кислотка» в форме красных звездочек, сушеные грибы Бог знает откуда, и еще красные ливанские и зеленые марокканские, и последние, бережно хранимые «куаалуды»5, и еще пара таблеток могадона на всякий случай. «Объединим наши мозгокрутные ресурсы, — заявила она, — и устроим себе кайф до гроба».

Конечно, каждый готовился к концу света, как мог. Воздушные линии организовывали апокалиптические спецрейсы в Ультима Туле, в Вальпараисо, в Куала-Лумпур — для пресыщенных извращенцев. Телевидение, само собой, стояло на ушах. Сняли некоторые из наших любимых программ ради шоу «Конец Света». Мы переключились на Си-Би-Эс, где шло «Последнее ток-шоу»: «Ну что ж, кажется, скоро нам и вправду задуют свечку. Наш нынешний гость, профессор Мандрак из Лос-Анджелесского университета, сейчас объяснит нам, какого размера "бумс" нам стоит ожидать».

На какой канал ни настроишься — физики, математики, биологи, химики, лингвисты, философы и телеведущие пытаются объяснить, что же они, собственно, объясняют.

— Ну конечно, — сказал известный космолог профессор Джонсон, — это событие нельзя назвать в полной мере космологическим иначе как метафорически, имея в виду его влияние на нас. Мы, люди, привыкли считать важным то, что происходит на нашей территории. Но я заверяю вас, что в том масштабе, в котором работаю я, это событие незначительно, я даже сказал бы, банально: наша карликовая звезда нулевого класса входит в Z-поле как раз в момент сочетания Саперштейна с последующим нарушением местных условий. Я намеренно изъясняюсь туманно, поскольку принцип неопределенности делает точность пережитком девятнадцатого века. Но, возможно, профессор Уивер с философского факультета может разъяснить это подробнее.