Новые приключения Майкрофта Холмса

– Один сегодня вечером, два – завтра, затем три пустых дня и, наконец, еще три представления, – сказал я, заметив, что подцепил от Саттона театральное словечко – «пустой день» (так называют дни, когда нет спектаклей).

– В каком-то смысле жаль, но, видимо, так надо.

Холмс прошелся по кабинету и остановился перед камином, чтобы погреться: за окном был унылый ноябрьский день.

– Он получил отличные отзывы. Меня опять тревожит, что по моей милости он многое упускает.

– Вы ведь с ним это обсуждали, не так ли? – сказал я, мечтая, чтобы Тьерс подал свежезаваренного чаю. Тот, что мы с Холмсом пили утром, давно остыл.

– Конечно, – ответил Холмс, – и Эдмунд заверил меня, что вполне доволен ролью моего двойника и костюмера, но когда я думаю о его способностях, то спрашиваю себя: понимает ли он, сколь велик его дар?

– Раз он доволен, то почему вы сомневаетесь в его решении? – спросил я, тоже вставая и разминая затекшие мускулы. – Ваши заметки почти готовы.

– Хорошо.

Холмс подошел к секретеру и взглянул на стопку сложенных мною листков.

– Отличная работа, как всегда, дорогой Гатри.

– Я должен был закончить ее три часа назад, – заметил я.

– Утром нам немного помешали, – напомнил Холмс. – Надеюсь, что юный курьер выживет. Он не должен поплатиться жизнью.

– Если за этим стоит Братство, то чужая жизнь для них – разменная монета.

– Мы с вами это знаем, Гатри. А курьер не знал. Он явился сюда, не подозревая об опасности. Возможно, это моя вина.

Холмс подошел к дверям, чтобы позвать Тьерса.

– Вы разбудите Саттона, – предупредил я Холмса.

Актер спал на кушетке в гостиной. Шторы там были задернуты – не только от солнца, но и для того, чтобы скрыть Саттона от посторонних глаз, если за квартирой все еще наблюдают.

– Надеюсь, что нет, – сказал Холмс, закрывая дверь. – Немцы. Что вы приготовили для встречи?

– Копии всех недавних договоров и соглашений между нашими правительствами, – ответил я, указывая на папку, лежавшую на второй полке секретера, – а также всю корреспонденцию, относящуюся к этому визиту, за исключением конфиденциальной переписки, разумеется.

– Разумеется, – подтвердил Холмс, сдвигая широкие брови.

Больше всего его беспокоило, что кайзер и королева могли иметь об этих делах собственное представление, о котором он ничего не знал.

– Что ж, соберите все документы, Гатри. И наденьте фрак. Кажется, он висит в шкафу рядом с парадной дверью.

Я часто оставлял свой фрак здесь, чтобы лишний раз не ходить за ним на Керзон-стрит.

– Да. А манжеты и воротничок только что из стирки, – улыбнулся я. – Скоро буду готов.

– Хорошо. Перекусим, а потом вызовем Гастингса.

Холмс убрал бумаги сэра Мармиона в папку и отдал ее мне.

– Перед уходом обязательно убедитесь, что они надежно заперты.

– Сию минуту, – ответил я, поместив папку над немецкими документами. – Сделано.

– Очень хорошо.

Он снова позвал Тьерса, на этот раз не так громко:

– Принесите чай, холодное мясо и горчичный соус.

– Сейчас, сэр, – ответил Тьерс.

– Ах да, Тьерс, вы поедете в лечебницу справляться о курьере?

– Поеду, сэр.

– Вам надо вымыть руки, – сказал Холмс, обращаясь ко мне. – Идите же, будьте умницей. Я буду переодеваться.

Я понимал разницу между советом и приказом и сделал, как мне велели.

Вернувшись в кабинет с чистыми руками, я увидел, что Тьерс уже поставил на стол поднос и принес чайник со свежезаваренным чаем. Я сел и хотел налить себе чаю, но тут раздался стук в дверь. В следующее мгновение в комнату вошел Эдмунд Саттон. Его светлые волосы были растрепаны, как у мальчишки, долговязая фигура облачена в пестрый халат.

– Добрый день, – сонно пробормотал он.

– Чаю хотите? – спросил я и, не дожидаясь ответа, стал наливать ему чашку. – Только что заваренный.

– Замечательно. А я бы и не заметил. Как там курьер?

– Его увезли в лечебницу вскоре после того, как вы пошли спать.

Я протянул ему чашку и указал на сливочник.

Он добавил в чай сахар и молоко, уселся на стул, стоявший у секретера, и вперил в стену пустой, невидящий взгляд.

– Он был жив?

– Да. Тьерс ушел справляться о его состоянии, – сообщил я и сделал глоток; чай оказался очень горячим и приятно согревал. – Мы тоже скоро пойдем.

Саттон кивнул:

– А я в обычное время совершу традиционную вылазку в клуб и быстро вернусь обратно. Мне нужно, чтобы Гастингс отвез меня в театр. Не хочу опоздать к началу представления.

– Разумеется. Не представляю, чтобы Холмс отказал в такой просьбе. – Я вздохнул и сделал еще один глоток. – Какой длинный предстоит день!

– Немцы, да?

Саттон уже успел проснуться. Его голубые глаза теперь смотрели осмысленней, а голос звучал громче:

– После спектакля я вернусь сюда, на тот случай, если у мистера Холмса есть для меня работа.

– Отлично, – ответил я, надеясь, что к тому времени окажусь в своей квартире на Керзон-стрит и быстро засну.

Я уже был готов забыть о хороших манерах и стянуть ломтик холодного мяса, но тут в комнату вошел Майкрофт Холмс в полном дипломатическом облачении. Я встал.

– Добрый день, сэр.

– О, сидите, Гатри, сидите, – ответил он. – Церемоний сегодня у нас будет предостаточно.

– Да уж, сэр, – сказал я, снова садясь.