Новые семейные обстоятельства

Девушка выдала мне фен – такой был еще у моей мамы. Один режим.

Если повернуть другим концом, в решетке вентилятора можно оставить полголовы – затянет так, что не вытянешь.

– А вы настаиваете на слесаре? – уточнила она.

– Ну не то чтобы настаиваю, но очень хочется, чтобы было тепло. Может, нужно воздух в батареях продуть?

– Снега еще нет, зачем вам батареи? Никто не жалуется, а вы с утра пораньше начинаете. Никому фен не нужен, только вам. И знаете, что я вам скажу? Если бы приехал Трауб, таких бы проблем точно не было! Жаль, что он не смог и вас послал!

* * *

У каждой матери бывает состояние, хотя в этом тяжело признаться даже самой себе, когда от усталости и недосыпа способна думать на уровне инфузории-туфельки. То есть вообще никак. И хочется лишь одного – чтобы тебе сказали, что делать и куда идти. Как кто-то написал в соцсетях, хочется шоколадку, на ручки и кого-нибудь убить. Причем все одновременно. А заодно чтобы кто-нибудь принял за тебя все решения.

С каждым годом взросления детей становится страшнее. За все, каждую секунду. С годами накапливается много страхов.

Дочь Сима ушла в кино с подружкой.

– Мам, ну восемь звонков за пять минут – это уж слишком. Я хотела фильм досмотреть, а потом в туалет ходила, – ласково упрекает она меня.

Для меня не слишком. Она взрослеет. Когда дети младенцы или ходят в детский сад – мамы бесстрашные. Поехать на другой конец города за чем-то нужным или кажущимся таковым, покормить ребенка в машине, подождать, когда он поспит в автомобильном кресле, регулируя или кондиционер, или обогрев салона – в зависимости от сезона. Заехать в магазин, еще в один. У меня теперь уже взрослый сын и дочь-подросток. А мне приходится себя заставлять доехать до ближайшего торгового центра. Потому что там срабатывает память – молодые ее лишены. И вот какая память.

В торговом центре подземная многоуровневая парковка системы серпантин. Я тут же вспоминаю, как в отпуске в южной стране на арендованной машине ехала в какой-то зоопарк. На заднем сиденье двухлетняя дочь и сын-подросток. Перед нами глохнет туристический автобус и начинает медленно скатываться вниз. Справа обрыв, слева – скала. А я – за рулем. И тоже скатываюсь вниз, чтобы автобус не впаялся в мою хлипкую легковушку. После этой истории не переношу езду по серпантинам даже на подземных парковках.

– Можешь подхватить Зою? – просит приятельница.

– Не могу, прости. Не успею, – отвечаю я.

Приятельница, не близкая, обижается. Но мы не в той степени знакомства, чтобы я начала объяснять. На перекрестке от дома приятельницы до моего я попала в аварию. Беременная Симой, и так с постоянной угрозой выкидыша. В меня въехал мальчик, только восемнадцать лет исполнилось. Родители подарили ему машину на совершеннолетие. Но права не покупал, честно получил, сдал с пятой попытки. Он сам плакал. Инспектор кидался ко мне – я держалась за живот – и к мальчику – тот плакал и звонил родителям. Не знал, что делать. Мы мирно разошлись, но я с тех пор стараюсь объезжать злополучный перекресток. Все время вспоминаю тот момент – удар, пояс безопасности, сильно перетянувший низ живота. Потом были больница, сохранение, капельницы, уколы. Родилась Сима. Но страх не уходил, хотя и ее я возила туда-сюда в детском кресле. Уже не гоняла, как раньше, да и водить разлюбила, хотя в молодости наслаждалась дорогой, чувством руля.

* * *

Один мой знакомый рассказывал, что считал свою маму русалкой. Он многое не помнил из своего детства, но отдельные ситуации память воспроизводила четко. Мама набирала ванну, включая только горячую воду, и заставляла его сидеть в этой бане. В ванной запотевало маленькое зеркало, привинченное над раковиной, вся комната заполнялась густым паром. Он сидел и дышал. Мама капала в воду что-то из флакончика, который держала при себе. Знакомый думал, что это была микстура, непременно волшебная и русалочья. После процедур он удивительным образом выздоравливал. Вот я думаю, что капала ему мама? Масло чайного дерева? Эвкалиптовое? Ароматерапия иногда действует лучше всех лекарств, если верить, что твоя мама – волшебница, да еще и русалка.

* * *

Еще одна встреча. Думала, что уже ничему не могу удивиться. В первом ряду сидел дедушка со слуховым аппаратом. Очень активно задавал вопросы. И так же активно поправлял слуховой аппарат, чтобы лучше слышать. Аппарат как-то сконнектился с моим микрофоном, и стоило дедушке поднести руку к уху, как микрофон начинал издавать противный писк на ультразвуке. Причем громкий. Заодно и фонить. Все в зале подпрыгивали от неожиданности. Я, честно признаться, тоже. Встреча прошла хорошо. Дедушка задал очередной вопрос, и мне не пришлось на него отвечать – сидящие в зале читательницы дедушкиного возраста сами принялись ему отвечать. Громко и все разом. Будто в тот момент его на том же ультразвуке пилила не одна жена, а двадцать. Я ему не завидовала.

* * *

Снова Питер. Я уже не начинающий автор, а достаточно известный.