Новые забавы и веселые разговоры

Но однажды вечером, когда они читали дольше обыкновенного, дама эта посмотрела издали на кровать своего мужа, возле которой, повернувшись к ней спиной, стояла молодая служанка, державшая свечу. Мужа ей не было видно, так как между их постелями был камин; на белую стену, которую озаряла свеча, падали тени от его лица и от лица служанки, видно было, как лица эти то приближаются друг к другу, то отдаляются и смеются. И видно было все так отчетливо, как будто то были не тени, а сами лица. Дворянин, уверенный, что жена не видит его, стал без всякого стеснения целовать служанку. Сначала жена его стерпела и ни слова ему не сказала. Но когда она увидела, что тени их лиц очень уж часто сходятся, она испугалась, как бы дело не зашло еще дальше. Тогда она начала громко смеяться: тени испугались и отдалились друг от друга. Муж спросил, что ее так рассмешило.

— Друг мой, — ответила она, — я так глупа, что смеюсь над собственной тенью.

И сколько он ни допытывался до истинной причины ее смеха, она больше ничего ему не сказала. И тени больше уже не тянулись друг к другу.

— Вот что мне вспомнилось, когда вы рассказали мне о даме, любившей подругу своего мужа.

— Можете быть спокойны, — сказала Эннасюита, — если бы моя служанка позволила себе такое озорство, я бы встала с постели и убила бы ее этим подсвечником.

— Вы чересчур уж жестоки, — сказал Иркан, — но муж наш отлично бы сделал, если бы заключил против вас союз со своей служанкой, и вы потерпели бы поражение: можно ли поднимать столько шума из-за какого-то поцелуя? Жена этого дворянина поступила правильно, что промолчала и не стала его волновать, чтобы дать ему поправиться от болезни.

— Да, но она боялась, что, если они будут продолжать вести себя так и дальше, — заметила Парламанта, — он этим усугубит свой недуг.

— Она не из тех, — сказала Уазиль, — о ком говорится в Священном писании: «Мы вас жалели, а вы не плакали, мы пели, а вы не плясали», — потому что, когда муж ее был болен, она плакала, а когда он был весел, она смеялась. Так каждая порядочная женщина должна бы делить с мужем и радость и печаль, любить его, служить ему и быть ему послушной, как Церковь послушна Иисусу Христу.[381]

— Тогда надо было бы, благородные дамы, — сказала Парламанта, — чтобы мужья наши делали для нас то, что Христос сделал для Церкви.

— Мы так и поступаем, — сказал Сафредан, — и если бы это было возможно, мы бы даже превзошли его, ибо Христос умирал ради Церкви всего один раз, а мы ради наших жен умираем каждый день.

— Умираете! — воскликнула Лонгарина. — Мне кажется, что и вы, и другие присутствующие здесь мужчины, после того как женились, так поправились, что во много раз выросли в цене.

— Я знаю, почему это так, — сказал Сафредан, — это потому, что способности наши, подобно золоту, выдерживают все испытания, но плечи наши устали под тяжестью супружеских лат, которые мы столько времени носим.

— Если бы вас действительно заставить целый месяц походить в упряжке и спать на жестком, — оказала Эннасюита, — как бы вам захотелось поскорее вернуться в постель к жене и снова облачиться в те самые латы, на которые вы сейчас жалуетесь. Но говорят, что можно вынести все, кроме безделья. Отдых и покой мы умеем ценить лишь тогда, когда мы их потеряли. А эта пустая женщина, которая смеялась, оттого что мужу ее было весело, умела, должно быть, при всех обстоятельствах сохранять душевный покой.

— Должно быть, покой свой она любила больше, чем мужа, — язвительно заметила Лонгарина, — раз она могла не принимать близко к сердцу того, что он делал.

— Она принимала близко к сердцу то, что могло повредить его совести и здоровью, — сказала Парламанта, — и не хотела обращать внимания на разные пустяки.

— Мне становится смешно, когда вы начинаете говорить о совести, — сказал Симонто, — я бы ни за что не хотел, чтобы женщины об этом пеклись.

— Надо было бы, чтобы вам попалась жена вроде той, которая после смерти своего мужа доказала всем, что деньги его ей дороже, чем совесть, — сказала Номерфида.

— Пожалуйста, расскажите нам эту новеллу, — сказал Сафредан, — я вам передаю сейчас слово.

— Я не собиралась занимать вас такой коротенькой историей, — сказала Номерфида, — но раз уже она пришлась кстати, я вам ее расскажу.

Новелла пятьдесят пятая

Вдова купца истолковала составленное покойным мужем завещание в своих интересах и в интересах детей.