Новый дом

— Знаю о подобных препаратах, у нас их называют гормонами. Ну так кто мешает вводить их постоянно?

— И угробить организм? Если обеспечить тело постоянной подпиткой внешними гормонами, он прекращает выработку собственных, выполняющих аналогичные функции. Повторно запустить процесс очень сложно, нередко невозможно. Организм — сложная, взаимосвязанная и идеально сбалансированная система, изменение любой, самой на первый взгляд малозначительной функции может иметь непредсказуемые последствия. Я говорю об этом тебе, как дипломированный инженер-генетик. Поверь, наш клан в империи в чём-то уникален, мои предки разработали большое количество сложнейших методик, позволяющих на генном уровне моделировать последствия вмешательства. И даже после серии сложнейших расчетов и опытов на тестовых образцах мы очень осторожно и незначительно изменяем собственные тела. В нашем родовом архиве десятки эонов хранятся генные образцы предыдущих поколений не только нашего клана, но и многих древнейших родов Окании — на тот случай, если когда-нибудь вскроются ошибки при ранее проведенных трансформациях. Даже если результат надежно просчитан и практически гарантирован, всегда необходимо иметь возможность возврата к исходным параметрам в случае неудачи.

— Котик, поверь, в моем случае гормонами и не пахнет. Всё только натуральное, произведено в результате усиленных тренировок.

— Опять обманываешь… Дэри, такие мышцы могут быть у хищника, активно охотящегося на добычу в несколько раз тяжелее себя по весу. При этом хищник должен быть на ногах практически весь ло, уделяя не более нескольких ри на сон и еду. Ты охотился с утра и до вечера? Я поначалу занесла тебя в группу хищников. Кстати, в зоопарке ты ел практически одно мясо!

— Нет, моя кошечка, обычно я тренируюсь 1–2 ри в день, утром и вечером. Режим желателен, но не обязателен. И да, я действительно люблю мясо, особенно хорошо приготовленное. Впрочем, не откажусь от вкусно приготовленного вегетарианского блюда. Но то, что ты, дорогая, подсовывала мне на завтрак, обед и ужин в качестве продуктов растительного происхождения, есть можно было только под страхом смертной казни!

— А, так ты любитель вкусно покушать!

— Я вообще люблю всё сладенькое! Тебя бы я сейчас тоже съел, ты так вкусно пахнешь!

— Прекрати! Ты меня пугаешь! Я костлявая и несъедобная! И вообще, мы не договорили про тебя. Так откуда у тебя такие большие мышцы? И твоё тело их не отторгает, я провела исследования! За несколько кун полета твой мышечный каркас практически не изменился, а твой вес даже увеличился!

— Значит, тебе удалась самая главная задача в твоей жизни!

— Это какая же?

— Откормить своего мужчину, что же ещё!

— Ты можешь думать только о еде!

— Ну почему же только о еде, совсем не только! Я могу ещё думать о тебе! Кстати, сейчас я сыт, следовательно мои мысли опять о тебе, и знаешь, о чем я подумал?

— Не знаю, и знать не хочу! Ты мне, конечно, нравишься, и в постели с тобой просто умопомрачительно здорово, от твоих ласк, напора и неутомимости у меня начисто отказывает разум, оставляя одни животные инстинкты, но после наших постельных экспериментов мне по утрам немного сложно ходить.

— Дорогая, неужели я настолько груб? Ты никогда не жаловалась! Я буду ласков и нежен, как безобидный котенок!

— Ты нежен, как дикий снежный рурх во время весеннего гона! Твои объятья напоминают стальную хватку боевого дрона…

— Тебе не нравится? Я могу быть нежнее!

— Не надо нежнее! Мне всё безумно нравится! Мне нравится ощущать силу твоих стальных мышц, твоё звериное желание, твою разгоряченную потную кожу, твой запах, в этом есть что-то первобытное…

— Если нравится, давай продолжим! Я готов!

— Какой-то ты ненасытный! Я завтра опять не встану…

— Я нежно, вот так… И вот так… И вот так… А также вот так…

— Ох… Продолжай… Сильнее… Да сильнее же… Быстрее… Сожми меня сильнее, сильно-сильно, как только сможешь… Сильнее… Да… Ещё… Не останавливайся… Аа… Аааа!!!

* * *

В одну из таких ночей, расслабленно лежа на боку и водя тонким пальчиком по разгорячённым, пропитанным каплями пота кубикам брюшного пресса лежащего рядом на спине мужчины, Лина сонным бархатным голосом проворковала:

— Дэри, признайся, почему порой мне кажется, что ты можешь наблюдать за мной даже сквозь стены?

— Потому, мой котик, что твоя красота не знает границ, и никакие стены не могут её от меня закрыть.

— Дэри, я серьёзно! Ещё когда я наблюдала за тобой в… в помещении для содержания образцов иномирной фауны…

— В клетке, котик, в клетке!

— Ну не совсем так…

— Хорошо, в вольере… или в загоне… Называй вещи своими именами.

— Дэри, извини, если бы я знала, кто ты, тебя никогда бы не посадили в зоопарк с животными…

— Ладно, проехали. Продолжай. Сижу, значит, я в вольере…

— Какой ты, Дэри, всё-таки злопамятный… Ладно, сидишь ты, значит, в вольере, а я наблюдаю за тобой через установленные видеокамеры…

— Это такие чёрные наросты на потолке?

— Как ты догадался?

— Сложно было не догадаться.